-- Нет, нет! -- запротестовала Нина. -- Не нужно. Я ни за что не сяду...
-- Что значит -- не сяду? -- напуская на себя строгость, сказал Байрачный. -- А ну-ка, не будем спорить! Вы должны делать все, что я скажу... Нет, нет, не бойтесь, -- заметив ее испуганный взгляд, улыбнулся Григорий. -- Я ведь не Антон. Вы для меня священны, как жена моего командира, друга, учителя. Если уж мне выпало такое счастье найти вас... сами понимаете -- могу ли я отпустить вас...
Нина, видя, что противиться бесполезно, сбросила рюкзак и покорно села в машину.
-- Давно бы так. А теперь рассказывайте, где вы пропадали?
-- Везде понемногу, -- ответила Нина. -- Без документов я ведь и на работу не могла устроиться.
Они приехали в гостиницу и поднялись в номер.
-- Вам нужно помыться, привести себя в порядок, -- сказал Байрачный, когда Нина сбросила свою доху. -- Белье чистое есть? Да вы не стесняйтесь, говорите прямо. Я ведь не такой уж чужой вам человек.
-- Есть, -- сказала Нина и заплакала.
-- Успокойтесь, Ниночка, лучше скажите, есть ли у вас туфли? Пока что вместо туфлей у вас на ногах, как любил говорить Телюков, одному аллаху известно что...
-- Туфель нет. Были -- продала. На билет. Хотела ехать домой. В родные края. Думала-думала и решила так: будь что будет. От судьбы все равно не уйдешь. Невмоготу жить под вечным страхом, прятаться, кочевать с места на место...
-- Ну теперь вам уже нечего бояться. Нужно первым делом привести себя в приличный вид. Какой номер обуви носите?
-- Тридцать седьмой. А что?
-- Не будет мал? Разувайтесь... Я обведу карандашом ступню.
-- Да нет, что вы!
-- Нина...
-- У меня денег не хватит.
-- Деньги найдутся.
Нина сбросила свои истоптанные резиновые боты.
-- Пока не закрылся магазин, я пойду куплю вам что-нибудь приличное. Сидите и ждите меня. Уж не взыщите -- я запру вас на ключ.
-- Ой, не нужно...
-- Что -- не нужно? Покупать туфли или запирать на ключ? Я все-таки сделаю и то и другое.
Байрачный ушел и через час вернулся с коробкой, в которой лежали красивые черные замшевые полуботинки, подбитые белым мехом.
-- Примеряйте. Вот и чулки. Не удивляйтесь, что маленькие. Они безразмерные. Ну как, по ноге? Вот и хорошо! А теперь -- в ванну! Я уже заказал.
-- Спасибо вам, Гриша...
-- Ну, ну, -- прервал ее Байрачный. -- Не стоит благодарностей. Я очень счастлив, что встретил вас...
Пока Нина мылась в ванне, Байрачный дал Телюкову телеграмму, в которой сообщал о вынужденной остановке в Харькове и о том, что встретил Нину. Просил немедленно прилететь. Потом позвонил в родильный дом, поговорил с Биби и вернулся в номер.
Нина вошла после ванны свежая, помолодевшая. Байрачный невольно вспомнил, какой увидел ее в первый раз в столовой он и Телюков. Тогда она тоже поразила их своей свежестью, стройностью, горделивой осанкой. Но узкая юбка уже не облегала, как прежде, крутых бедер -- она висела на Нине как на вешалке. И руки огрубели... Бедняжка... Немало испытаний, видно, выпало на ее долю!
-- Ниночка! Вы же просто очаровательны! -- воскликнул Байрачный. -Какая жалость, что я женат... Кстати, почему вы не спрашиваете меня о Биби? Ведь она здесь, в Харькове... В родильном доме. Вы можете поздравить меня с сыном. В дороге застало нас...
-- С сыном? -- спросила Нина и впервые после встречи улыбнулась тепло и счастливо. -- Поздравляю. Я обязательно навещу Биби. Она была так добра ко мне, так сердечно отнеслась тогда...
-- А я уже имя дал сыну -- Филипп. Имя это для меня очень дорого... Итак, у меня сын, сын! Понятно, Ниночка? А сейчас давайте поужинаем вместе. Биби просила поднять бокалы за здоровье новорожденного.
Нина встала и подошла к зеркалу.
В ресторане гремел джаз. Несколько пар танцевало. Все столики были заняты, и Байрачный с Ниной остановились в стороне, возле колонны, в ожидании, пока освободится место.
И вдруг она пошатнулась:
-- Мне плохо... ой, я упаду! Голова...
-- Что с вами, Нина?
-- Нет, нет, уйдем отсюда. Я не могу... Прошу вас!
Байрачный взял Нину под руку, отвел в номер, помог ей лечь.
-- Вызвать врача? -- спросил он озабоченно и приложил ладонь к ее влажному холодному лбу.
-- Не нужно, -- ответила Нина тихо. -- Уже лучше... Ах, как было бы хорошо, если б я умерла тогда... Вы дали телеграмму Филиппу?
-- Дал.
-- Он прилетит?
-- Конечно.
Она отрицательно покачала головой и неожиданно резко поднялась.
-- нет! -- голос ее звучал жестко и сухо. -- Он не любит и никогда не любил меня... А я, дурочка, вообразила... Просто он флиртовал с официанткой... Но я не игрушка...
Она приподнялась на кровати, сбросила туфли.
-- Возьмите. Я... я... вернусь на рудники. Там девушки работают. И я буду работать. Пойду учиться... Теперь мне уже не страшно. Вместе со всеми... наравне...
Она стала натягивать боты.
-- Не глупите, Нина! -- сказал Байрачный как можно строже. -Успокойтесь, возьмите себя в руки. Я все равно не выпущу вас, пока не прилетит Телюков.
-- А вы уверены в том, что он прилетит?
-- Абсолютно.
-- Нет. -- сказала Нина, села на диван и задумалась тяжело. -- Он не прилетит. Да и зачем я ему?.. Он на постоянное жительство в Москву переехал?
-- Вероятно, да.
-- Учится в академии?
-- Да, учится.
-- Он тогда все обещал меня устроить в школу... Какой он был милый... потом я пошла бы в институт... -- она говорила мечтательно, беспорядочно размышляя вслух.
-- Все будет так, как он сказал. Нина.
Нина покачала головой, сняла с вешалки свою доху, оделась, натянула капюшон, поправила на плечах лямки рюкзака.
-- Пустите меня. Я не хочу, я не имею права становиться на его пути...
-- Я никуда вас не пущу... Какую чепуху вы говорите!
-- Пустите...
Они долго стояли, споря. Неизвестно, чем бы это все окончилось, но в дверь неожиданно постучали, и дежурный администратор вручил Байрачному телеграмму.
Нина читала и перечитывала телеграмму, и слезы градом катились по ее щекам. Скупые строчки телеграммы мелькали перед глазами. "Прилетаю утром. Ждите гостинице. Целую. Телюков".
-- Ну вот и хорошо, -- сказал Байрачный. -- Ложитесь спокойно спать, а я пойду к приятелю. Есть здесь у меня один друг. У него и переночую.
Не было у Байрачного никаких знакомых в Харькове. Всю ночь напролет он просидел в вестибюле, ожидая приезда Телюкова и карауля Нину. Наконец входные двери распахнулись, и на пороге появился капитан Телюков в парадной форме, со счастливой, радостной улыбкой на чисто выбритом свежем лице.
-- Филипп Кондратьевич! -- воскликнул Байрачный.
-- Гриша, друг мой!
Они крепко обнялись.
-- Где она?
-- В номере. А ключ у меня. Чтоб не сбежала. Уж больно переживает. Жаль ее до слез. Смотрите, вы уж тихонько. Нервы у нее в ужасном состоянии... Обидеть ничего не стоит. Что касается меня, то прошу поздравить с сыном Филиппом.
Телюков широко улыбнулся:
-- Поздравляю, Гриша, от всего сердца поздравляю!
-- Ну так как, Филипп Кондратьевич, скоро в космос?
-- В космос? -- рассеянно повторил Телюков.
-- Ну да, в космос.
-- Да кто его знает... Я там не один. Пока что -- учимся. Вряд ли я буду первым и даже вторым. А все же полечу! Полечу, Гриша! Но об этом после. Сейчас я думаю только об одном... Веди меня к Нине.
Байрачный постучал. Дверь сразу отворилась. Нина уже не спала, да и спала ли она вообще этой ночью? Увидя Телюкова, она вздохнула легко и медленно пошла ему навстречу...