-- Ее необходимо срочно отправить в госпиталь, -- заключил он.
Поддубный снял телефонную трубку, попросил телефонистку соединить его с лазаретом.
-- Лазарет? -- сказал он в трубку. -- Позовите врача. Это врач? Говорит командир полка. Как состояние больной Нины? Что? Почему же вы не докладываете... Вам разве неизвестно, что в гарнизоне имеется начальник?
Поддубный взял трубку прямого телефона полк -- дивизия.
-- Хозяина попросите. Товарищ полковник? Здравия желаю. Докладывает подполковник Поддубный. Мне срочно необходим санитарный самолет... Нету? Тогда вертолет. Что? При смерти жена летчика... Телюкова. Да. Того самого... В военный госпиталь. Сердечно благодарю, товарищ полковник. Есть!
Положив трубку, Поддубный сказал Телюкову:
-- Вертолет вылетает. Немедленно. Можете лично сопровождать Нину. Даю вам краткосрочный отпуск на десять дней.
В том, что командир даст самолет, Телюков не сомневался. А вот на отпуск не рассчитывал. Даже не думал о нем. И столь заботливое отношение командира до глубины души тронуло летчика. Он забыл о своем рапорте и, душевно поблагодарив подполковника, поспешно вышел из кабинета и помчался в лазарет.
-- Ну, что вы скажете на это Андрей Федорович? -- спросил Поддубный, оставшись с замполитом наедине.
Майор Горбунов промолчал.
Еще год назад, когда Поддубный и Лиля поженились, он как-то высказал мысль о целесообразности перевода Телюкова в другой полк. Считал, что так было бы лучше. Капитана не терзала бы ревность при встрече с девушкой, которая не разделила его чувств. К сожалению, не настоял на своем, и вот теперь все эти любовные передряги вылезают боком. Да к тому же неизвестно, выживет ли Нина. Предположим, что выживет. Пускай даже Телюков искренне полюбил ее, и намерения у него вполне серьезные. Но получится ли у них семейная жизнь, если бедной девушке грозит тюремная решетка?
-- Да, лучше было тогда перевести Телюкова куда-нибудь, -- продолжал замполит вслух свою мысль.
Слова эти прозвучали для Поддубного горьким укором.
-- Не мог я, Андрей Федорович, убрать из полка летчика только потому, что он любит мою жену! -- сокрушенно воскликнул он. -- И не в чужую я семью залез, поймите же меня наконец!
-- Я отлично вас понимаю, -- все в той же задумчивости ответил замполит. -- Вполне понимаю. -- И после некоторого молчания спросил: -- А как вы полагаете, будут судить Нину?
Поддубный только руками развел.
-- Не знаю, -- сказал он. -- Но за Телюкова я буду бороться! Обязательно. Я ему верю, понимаете? Верю этому человеку.
Замполит вздохнул:
-- Все-таки очень сложная ситуация.
-- А жизнь -- это вам не ковровая дорожка, по которой идешь легким шагом. Всякое случается. И не всегда в жизни солнышко светит. Бывает, ни с того ни с сего ударит гром, налетит шквал... Корежит, валит тебя, а ты стой непоколебимо. Стой, как дуб... И выстоишь, ежели нутро у тебя не трухлявое. А если трухлявое -- то и без шквала рухнешь.
-- Вот об этом я и думаю: за последнее время мы слишком редко заглядываем в души людей. Трухлявости не замечаем.
-- Какой трухлявости? В ком? В Телюкове? Да у него душа здоровая и чистая, как вода в роднике! Эх, Андрей Федорович, почему это вы, друг мой, так раскисли?
-- Раскис? -- невесело улыбнулся замполит. -- Спасибо за откровенность. Может быть, я вообще плохой замполит? Почему вы, Иван Васильевич, никогда не скажете мне об этом? Почему упорно не хотите замечать моих недостатков? Я ведь простой смертный. Могу ошибаться. Могу испортиться, зазнайством заболеть...
-- Замечаю, что вы маленько раскисли, об этом я и сказал. Вам кажется, что Телюков натворил бог знает что, спутался бог знает с кем. Ничего подобного! Он просто споткнулся. А коли так, мы обязаны поддержать его. История с Ниной весьма неприятная. Я с вами согласен. Но влюбленные в анкеты не заглядывают. Имел Телюков право полюбить девушку, которая работает в воинском подразделении, а не бог весть откуда появилась? Имел. Кстати, она весьма неглупа и очень красива. Вы согласны? А что касается истории в таежной избушке... Тут, знаете, надо все хорошенько взвесить. Представьте себя, Андрей Федорович, на минуту девушкой и возьмите этого негодяя... как его... Антона этого. Так вот он посягнул на ее честь... Как бы вы поступили, дорогой Андрей Федорович! Непротивлением злу ответили бы? Нет, это не наша мораль! И будь я судьей, обязательно оправдал бы девушку. Да и как может быть иначе! Ведь она защищалась от бандита с ножом, от подонка. Честь свою, душу защищала чистую. Я уверен -- Телюков все отлично понял и оценил... Случись это не в глухомани, а где-нибудь в городе, девушка спаслась бы криком. А в тайге кого ей было звать на помощь? Подлеца отчима? Конечно, все это надо выяснить, проверить. Но так же, как Телюкову, я верю и в правдивость этой девушки. Я убедил вас, Андрей Федорович?
-- Почти, -- слегка улыбнулся замполит. -- Я, конечно, понимаю ее отчаяние. Но все же...
Приближалось время обеда. Зная, что Лиля приготовила обед, Поддубный пригласил к себе Горбунова. Но тот вежливо отказался.
"Дуется на меня", -- решил Поддубный и счел нужным начатый разговор довести до конца.
-- Может быть, вы, Андрей Федорович, имеете что-нибудь против меня? Давайте, выкладывайте все начистоту, я не обижусь. Прямо давайте, по-партийному. Я считаю так: командир и замполит -- это, простите за несколько примитивное сравнение, пара волов, которые тянут плуг. А плуг этот -- полк. Дружно тянут -- работа спорится; никуда не годится, если один вол дуется на другого, если подручный тянет вправо, а бороздинный -- влево. Мой дед, бывало, в таких случаях распаровывал несогласную чету волов. За налычаг -- и обоих на ярмарку!
Замполит от души рассмеялся.
-- Нет, Иван Васильевич, -- возразил он. -- Я еще не хочу на ярмарку. И мне кажется, что оба мы тянем дружно...
-- А что? -- Поддубный оживился. -- Ей-богу, тянем! Подсыпали перцу нарушителям границы? Подсыпали! И еще подсыплем. Вот только бы скорее оседлать злополучный остров. Нива наша пашется неплохо. Аварий нет, гауптвахта пустует... Хорошо, право же, хорошо! И напрасно Вознесенский намеревается свернуть мне шею. Не выйдет!
-- Вы оптимист, Иван Васильевич!
-- Это совсем не плохо, если в норме. Ну, ладно. Идемте обедать. Лиля там, наверное, постаралась. Она сегодня сдает экзамен на звание домашней хозяйки. Ей приятно будет принять гостя.
-- Вы в этом уверены?
-- Можете не сомневаться.
-- Ну, если так -- пошли, -- сказал Горбунов, поднимаясь с места.
Бедняжка Лиля только руками всплеснула, когда увидела, что муж ведет гостя. Ее в этот день преследовали неудачи: борщ был пересолен; котлеты подгорели; дрова попались сырые -- до сих пор дым не выветрился из комнаты.
Она еле уловимым знаком вызвала мужа на кухню:
-- Ваня, пойди в столовую и принеси обед.
-- Но почему?..
-- Пойми. Не получилось у меня... Борщ пересолила...
-- Тс... -- Поддубный приложил палец к губам.
-- А что же делать?
-- Давай что есть.
-- Так ведь стыдно!
-- Глупости! -- Поддубный вошел в комнату: -- Андрей Федорович, моя жена пересолила борщ, она в отчаянии. Но мы все-таки съедим его, а?
-- Конечно, я даже люблю пересоленное.
-- Слышала, Лиля? Андрей Федорович любит все пересоленное.
-- Да станете ли вы есть? -- покраснев, спросила Лиля с сомнением.
-- Станем! -- в один голос ответили мужчины, перемигнувшись.
Лиля наполнила тарелки и встала у стола.
Некоторое время мужчины ели молча. Затем начали наперебой восхвалять хозяйку. Это уже совсем вывело Лилю из себя.
-- Ах вы, черти! Да ведь вы водой обопьетесь! А ну, давайте-ка сюда тарелки!