У ручья я его и взял. Направил на него штык и кричу:
«Вставай! Руки вверх!»
Он мне: «Попить сначала дай». Ну что ж, думаю, попей в последний раз из нашего ручья водички. Пьет он, а я штык у спины держу. Поглотал он водицы, встал, поднял руки и говорит:
— Ну вот теперь и в ад идти не страшно.
— Как он себя дорогой вел?
— Ничего, смирно, только закурить просил и меня папиросами угощал.
— А вы что?
— Штыком в спину нажал. Говорить запретил…
— А записку когда успели написать? Времени-то у вас было мало.
— А я ее, товарищ лейтенант, как в лес ехал, заготовил.
— Молодец, Вишневецкий, — говорю ему.
Вишневецкий ушел. А я хожу по своему кабинету и думаю: «Егору Ивановичу — награда, Вишневецкому — часы с благодарностью, а как быть с Жучком, ведь и он тоже славно отличился».
Позвал старшину.
— В поимке диверсанта, — говорю старшине, — большое участие принимал Жучок, так вот… выдайте ему двести граммов пиленого сахару.
Старшина стоит в дверях и не знает, шучу я или серьезно говорю.
— Не поймет он, товарищ лейтенант. Может, ему лучше лишний котелок овса дать?
— Сахару дайте, поймет.
Я долго и любовно смотрю на Жучка. А продувной жеребец, положив голову на плечо начальника, косился огромным черным глазом на его карман. Старая история — ждет сахару.
Я пожалел, что не захватил с собой сладкого.
1938 г.
К. Симонов
ЗА ПОЛЯРНЫМ КРУГОМ
Очерк
Каким образом они появились в тылу, немцы так и не узнали.
С моря? Но и в эту и в предыдущую ночь на Баренцевом море бушевал девятибалльный шторм.
С воздуха? Но уже третьи сутки небо было затянуто сплошной серой пеленой.
По суше, через немецкие позиции? Но там всюду стояли патрули, и вот уже третью ночь не слышно было ни одного выстрела.
Словом, немцы не знали, как появились в их. тылу пограничники, наделавшие в эту ночь такого шума от побережья до Петсамской дороги. Так или иначе, к двадцати двум часам пограничники оказались в глубоком тылу немцев, в занесенных снегом расщелинах скал, откуда оставалось всего несколько километров до шоссе, ведущего из Петсамо на фронт.
Падал снег. Проваливаясь в него по пояс, разведчики выбрались на скалу, с которой была видна дорога.
Здесь, на голой скале, под свирепыми порывами ветра, с трудом согревая окоченевшие пальцы, они неподвижно пролежали три часа. Здесь фронт шел почти по самой границе, и они знали этот участок, как свои пять пальцев.
Ночь была темна и туманна, бесконечное нагромождение скал сбивало с толку, а выйти на дорогу надо было точно в назначенный час и в определенное место. Ни на полчаса позже, ни на полкилометра дальше.
В неприглядной тьме разведчики должны были засечь расположение моста — конечной цели похода. В этом им помогли немцы. В одном месте они притормаживали машины. На дорогу падали неподвижные пятна света от фар. Потом машины двигались дальше, но острым взглядом уже можно было различить на секунду вырванные из темноты куски перил и мостового настила.
Разведчики дали знать об этом. К часу ночи весь отряд лежал рядом с разведкой, прижавшись к скале всего в полукилометре от дороги.
Командир и комиссар разделили людей. Политрук Сенькин, лейтенант Егунов и сапер Лебедев — на мост. Лейтенант Якушев — к землянкам, там, у моста должны быть землянки. Лейтенант Сороколат — на дорогу, наперерез идущим к мосту машинам. Остальные — сзади после выполнения задания прикроют отход и примут на себя удар преследующего врага.
Тихо по цепочке передавались приказания. Четыре группы, бесшумные и почти невидимые в своих маскировочных халатах, одновременно тихо скользнули вниз по снежному склону. Через минуту на скале никого не было.
Политрук Сенькин, лейтенант Егунов и сапер Лебедев — все трое были опытные, спокойные и очень смелые люди. Именно поэтому их и послали с группой на мост.
От их спокойствия и умения зависело все. Они не имели права стрелять, прежде чем не дойдут до моста. А если по дороге наткнутся на часовых, если встретят машины, увидят землянки? Ну, что же — это их дело, они могут встретить и часовых и машины, но первый выстрел должен быть в пятидесяти метрах от моста, не раньше, за это они отвечают головой.
Командовал Сенькин. В пятистах метрах от моста он наткнулся на землянку. Бесшумно отделив часть отряда, он оставил здесь бойцов, приказав им залечь и ждать выстрела. Остальные пошли дальше.