— Выбирайте якорь, — сказал Горюнов капитану, — я выведу вас из советских вод.
— Куда же я пойду в такую ночь? — испуганно взмолился тот. — Посмотрите, опять поднимается туман! Разрешите ночь переждать здесь?
С катера сигнальщик Курчавин передал Горюнову только что полученную срочную радиограмму; в ней командиру пограничного катера было приказано выйти в район банки Голой, у которой неизвестный иностранный корабль нарушил границу и уже находится в советских водах. На запрос Горюнова, что делать со шхуной, которую он не успел вывести из своих вод, база разрешила временно, до обратного прихода, оставить ее под наблюдением острова Бурунный, а катеру срочно выйти в указанное место.
— Временно остаетесь здесь, — приказал Горюнов владельцу шхуны.
— Слушаюсь, господин советский офицер, — покорно ответил тот, и, как показалось Горюнову, глаза его радостно вспыхнули, но тут же снова приняли свое виноватое выражение.
— Предупреждаю, — холодно проговорил Горюнов, покидая палубу шхуны, — не вздумайте самовольничать.
— Понимаю, понимаю, господин советский офицер, — закивал головой капитан, — все будет сделано, как вы приказали.
Пограничный катер отвалил от шхуны и, набирая ход, лег курсом на банку Голую, находящуюся по другую сторону острова Бурунный. Проводив советский катер, хозяин шхуны рассмеялся и, потирая от удовольствия свои толстые руки, опустился вниз. Все шло так, как он рассчитал.
На вышке острова Бурунный в эту ночь нес вахту старший матрос Ремизов. С высокой квадратной площадки он внимательно всматривался в ночную мглу и особенно в ту сторону, где стояла шхуна. Штаговый огонь, означающий, что шхуна на якоре, был отчетливо виден с вышки. Ремизов подолгу смотрел на него, периодически сверяя его место. Прожекторы находились в повышенной готовности и в случае необходимости могли дать луч в течение нескольких секунд.
Туман почти совсем прошел, но небо заволокли густые облака. Ремизов временами зябко поеживался, подергивая плечами, с неослабевающим вниманием продолжая вести наблюдение и вслушиваться в монотонный тихий шум прибоя. Вдруг он заметил, что яркий штаговый огонь шхуны мигнул. «Что бы это значило? — подумал старший матрос. — Или мне просто показалось?» Терзаемый сомнениями и догадками, он доложил о замеченном дежурному офицеру, тот, в свою очередь, — командиру батареи.
Росин выслушал доклад и задумался: «Если шхуна подавала условный сигнал, то кому? Кому-либо находящемуся на острове?»
Капитан решительно встал и приказал:
— Батарея, в ружье!
При синем аварийном свете матросы молча одевались, брали, из пирамид автоматы и карабины и становились в строй. Росин окинул взглядом настороженные лица своих подчиненных.
— Предположительно в районе бухты Тихой, — громко и внятно заговорил он, — находится неизвестная личность, которая пытается связаться световым семафором со шхуной. Ставлю боевую задачу — оцепить все побережье, прочесать его, прижать неизвестного к воде и взять. Огонь открывать в исключительном случае.
Рассыпавшись длинной цепью от самого среза воды в глубь острова, матросы осторожно двинулись по направлению к бухте Тихой. Идти ночью по скалам было трудно и опасно: ноги скользили на камнях, покрытых мхом; приходилось держаться или цепляться руками за выступы скал, внимательно осматривая все трещины и расщелины, кусты, камни, кочки.
Росин шел, немного отстав от цепи матросов, сосредоточенный и хмурый. Неожиданно перед ним выросла темная стена. Недолго думая, он полез на нее, ловко цепляясь руками за выступы и колючие кусты. С вершины возвышенности днем был виден весь Пограничный залив, а сейчас лишь невинно светился белый огонек шхуны. Постояв с минуту, Росин спустился на другую сторону и догнал ушедших вперед матросов. Временами останавливаясь, он вслушивался в темноту: до слуха доносился шорох, а иногда и глухой стук упавшего камня, случайно сдвинутого кем-либо в темноте.
«Тихо идут, — удовлетворенно подумал он, — пожалуй, на берегу и не услышат, если действительно там кто есть».
Матросское кольцо смыкалось все теснее и теснее вокруг изогнутого берега бухты. Напряжение росло. Последний рывок, и матросы вышли к самой воде… Никакого нарушителя обнаружено не было.
К батарее Росин возвращался последним.
«Не нравится мне это стечение случайных обстоятельств, — размышлял капитан. — Что же получается? Задерживаем человека, заблудившегося на шлюпке в тумане. Потом, через несколько дней, в тумане „заблудилась“ уже шхуна. А когда катер хотел вывести ее из наших вод, границу нарушает другое судно. Не для того ли это сделано, чтобы отвлечь наш катер и дать возможность шхуне остаться около острова? Но зачем? Одно из двух: высадить или забрать агента. Вероятнее всего — второе».