— Воды принесите! — крикнул я, не хватало еще кузницу спалить.
Мне сунули, даже не знаю кто, миску с водой, я плеснул в коробочку. Так и крутил педали, подливая воду, подсыпая песок, который высыпался из щелей коробки. Вдруг палка пошла в разнос, заелозила, я попытался остановить вращение. Вынул держатель, посмотрел, палка треснула в месте крепления. Я расстроился, но дед уже сунул мне еще одну. Закрепил, установил, начал крутить дальше. Палку заметно съедало. Дошла до половины, уже сам остановил, поменял. Дед остервенело точил палки у меня за спиной. Решил проверить, что получается. Глянул на часы — полчаса уже вертим. Аккуратно снял коробочку, высыпал песок. За час я прошел где-то сантиметр, может даже меньше, наверно. Прогресс! Глянул на деда, показал ему камень.
— Получилось! Ведь получилось же!! — дед отреагировал очень радостно, чего это он? Народ тоже довольно загалдел, даже дети что-то крикнули радостное. Дед скакал возле кузницы, приговаривая, «Получилось!». Кукша ходил гоголем, как будто он все сам это сделал. У барышень наших глаза повлажнели. Странно реагируют, всего-то дырку в камне сверлим. Мне была непонятна такая реакция окружающих, я даже смутился. Взял новую палку, вставил, начал крутить, чтобы не показать, как я засмущался от их внимания.
Постепенно вошел ритм, со станка мысли стали перескакивать на окружающих, на их реакцию. Вроде ничего сверхъестественного не сделали, они и сами эти дырки в камнях сверлили. Чего распереживались-то? Потом начал понимать. У них тут безнадега полная была. Дед хоть и светился оптимизмом, но сам-то тоже понимал, что по краю ходят. С едой проблемы вечные, инструмента нет, мужиков даны порезали. Сеять на своем горбу собирались, травой да корешками питались, вся жизнь — борьба за выживание.
Поменял палку в станке, подсыпал песка…
А тут я нарисовался. Да еще и в родственники набился. С моими запасами еды — чуть выдохнули. Топор принес — не руками ветки ломать, уже облегчение. Ведро это треклятое принес — еще полегчало. Но все равно зыбко как-то. А тут собрали машину. Даже так, Машину! Непонятную, но работает. Зачем нужна — не ясно, но раз мы с Буревоем Машину собираем — значит и впрямь жизнь налаживается. Значит, есть у нас время и ресурсы не только биться за выживание, но и дальше двигаться!
Поменял палку в станке, подсыпал песка…
А раз мы дальше двигаемся, значит и просвет в жизни появился. А когда видно просвет — всегда на душе легче. Наша деревянно-панковская машинерия не дырки в камнях делает, она камни эти, как груз с плеч снимает. Расправиться можно, планы строить, да и просто радоваться. Вот какой символизм получился! У меня мурашки по коже от этих мыслей пошли. Выходит, я им символ этот дал, надежду. И мне теперь отвечать придется, за их сбывшиеся и несбывшиеся мечты? Такой ответственности на мне еще не было.
Поменял палку в станке, подсыпал песка…
Буревой радуется — разделил заботу о роде на двоих, все легче. Кукша доволен — дело отцовское, кузнечное, продолжается. Девушки наши, многодетные, рады — мужики их силу в себе почувствовали, за непривычное взялись, и ведь получается у них! Дети видят, мамы улыбаются, значит, прошла черная полоса! Э-э-э-эх, теперь, Серега, держись. Не подведи их. Хоть и знаешь их всего ничего, не подведи Серега, вон как смотрят!
Поменял палку в станке, подсыпал песка…
Теперь я сам под грузом ходить буду. Под грузом оказанного доверия. И чувство внутри родилось, странное, непривычное. Как будто своих детей защитить мне теперь придется. Встать, между ними и голодом, холодом, врагами и болезнями.
Поменял палку в станке, подсыпал песка….
Чувство странное, никогда такого не было. Да и не дети они мне — но между тем. Однако внутри меня словно сила какая-то распускаться начала. Неумолимая, твердая как сталь, на грани ярости. Оправдаю! Добьюсь! Хрен теперь какие даны и мурманы родичей моих новых примучивать будут! Хрен теперь холодам, голоду, лесу этому, да всему, что против нас! Я теперь тут перед вами стоять буду, а люди мои за мной. И пока я жив, не пойдут мимо меня к ним беды и напасти. Я сжал зубы, сильней крутанул педали….
Виу-виу-виу-фиу….
Звук из коробочки поменялся. Стал писклявым. Я остановил станок. Достал коробочку с камнем, горячая. Начал аккуратно разбирать. Из нее вывалился камень. Камень с дыркой… Молоток мой будущий. Тут уже и у меня глаза повлажнели. Получилось! Все получилось!!
— Буревой, принимай работу! — я поднялся с пенька. В кузнице остались только Буревой и Влас. Остальные после первого успеха порадовались, и пошли по своим делам. Я стоял с камнем в руке. Садился на пень один человек, а выходит по всему, что встал с него немного другой. Я невольно расправил плечи.