- Я должен уйти, - проговорил Карранти. - Может быть, вернусь очень поздно. Двери никому не открывай.
Карранти ушел через черный ход. Выйдя на улицу, он повернул вправо и торопливо зашагал вверх по виа Фортуна.
Добравшись до северной части города, Карранти остановился у длинного одноэтажного кирпичного здания, когда-то служившего, видимо, продовольственным складом, вытащил свой портсигар и закурил сигарету. Из темноты выступил молодой человек в черном поблескивающем дождевике.
- Что это вам не спится по ночам? - по-немецки спросил он.
- Страдаю бессонницей! - по-английски ответил Карранти.
- Все в порядке! - улыбнулся молодой человек, тоже перейдя на английский язык. - Идемте.
Они завернули за угол. Молодой человек толкнул плечом массивные старые ворота. В запущенном саду стоял темного цвета лимузин.
- Садитесь, - предложил молодой человек. И извините, что сам не зашел к вам: у вас могли быть посторонние.
Едва успел Карранти влезть в машину, как она рванулась вперед. Выехав на улицу, машина помчалась не по шоссе, а по проселочной дороге. Немцы по ней никогда не ездили, поэтому она не контролировалась партизанами. Дорога вела в сторону Италии. Молодой человек, так лихо управлявший машиной, был незнаком Карранти, и он решил не завязывать разговора. Дорога показалась ему длинной и утомительной.
Вдали, сбоку, мелькали очертания одноэтажных каменных домиков с плоскими крышами; они исчезали, и снова тянулись пустынные холмы... Так они ехали около двух часов. Там, где дорога раздваивалась, их остановил итальянский патруль. Молодой человек назвал пароль, и итальянцы пропустили машину. Дорога стала неровной, но молодой человек вел машин на прежней скорости. Стрелка спидометра подрагивала, приближаясь к сорока милям. Вскоре начался подъем, а еще через час с четвертью машина стремительно понеслась вниз. Ветер свистел в ушах Карранти. Держась обеими руками за спинку переднего сиденья, Карранти напряженно смотрел на дорогу. Впереди показался слабый огонек. Машина резко затормозила в двух метрах от шлагбаума. Опять к ним подошли итальянцы, и снова молодой человек назвал тот же пароль Переехав через железнодорожное полотно, они выехали на гладкую, утрамбованную дорогу. Стрелка спидометра прочно утвердилась на 70 милях. Погода стояла тихая, а за окнами машины, казалось, свистел и бушевал ветер. Промелькнули дома. Было такое ощущение, будто машина движется гигантскими, но в то же время плавными прыжками. Вот она нырнула между двумя отвесными скалами и выехала на пустынный морской берег. Водитель сбавил скорость, и машина подкатила почти к самой воде. Молодой человек быстро вышел из машины:
- Прошу за мной!
У самого берега покачивался торпедный катер, на котором их ожидали два матроса в американской форме. Молодой человек ловко вспрыгнул на борт катера и протянул руку Карранти. Но Карранти не принял руки: он тоже умел прыгать.
Каранти коротко поздоровался с матросами. За руль катера встал его проводник. Заработал мотор, катер заскользил по мелким волнам. Нос катера вздыбился, Карранти обдали брызги соленой морской воды.
- Держитесь! - сквозь рев мотора крикнул ему рулевой
"Неплохо натаскан! Зря только рисуется", - подумал Карранти. приглядываясь к молодому человеку. Он, видимо, прошел ту же школу, что и Карранти. - "Наверно, умеет и сверхметко стрелять и носить фрак... Интересно, как бы он вел себя, если бы ему пришлось столкнуться с Михайло?"
Когда они отъехали далеко от берега, молодой человек выключил мотор. Нос катера наклонился и коснулся воды. Невдалеке послышался звон колокола, и катер повернул туда.
Вскоре Карранти увидел торчащий из воды горб подводной лодки.
- Примите на борт! - крикнул проводник. Он снова первым очутился на борту, снова протянул Карранти руку, но Карранти и на этот раз обошелся без его помощи.
- Прошу вниз! - остановившись у поднятого колпака люка, сказал проводник. Карранти стал спускаться вниз по вертикальному трапу. Проводник фамильярно крикнул ему вслед:
- Желаю удачи!
Карранти шел по коридорам лодки, и матросы, на секунду оторвавшись от своих дел, провожали его любопытными взглядами. Ведь это из-за него им пришлось совершить опасную вылазку, приплыть сюда с самого юга Италии.
Пробираясь к кают-компании, Карранти отчетливо припомнил виллу во Флориде. Тогда Карранти понял, что он уже не принадлежит самому себе... Точно такое же чувство овладело им и сейчас.
Вот и двери кают-компании. Карранти остановился, постучал.
Ему открыл сам капитан. Но Карранти не обратил на него внимания. Взгляд его остановился на полном человеке, который тихо покачивался в плетеном кресле-качалке. Человек был одет в светлый костюм. Грудь и лицо его закрывала газета, которую он читал, и Карранти были видны только широкие брюки, светлые легкие туфли и тонкие носки в мелких звездочках. Капитан вышел и прикрыл за собой дверь. Карранти продолжал стоять неподвижно, ожидая приглашения.
- Садитесь! - услышал он низкий звучный голос.
Карранти молча подошел к столу, на котором стояли сифон с содовой водой и недопитая бутылка виски, и сел напротив полного человека. Тот сложил газету, бросил ее на раскладной диван. Только теперь Карранти рассмотрел его лицо. Он быстро встал и почтительно вытянулся перед толстяком, покачивающимся в качалке. Это был один из видных советников "шестидесяти семейств", Гарри Стоун. На Уолл-стрите все звали его - "человек, делающий погоду", или "Бюро погоды". Левая часть лица у Стоуна была парализована, глубокая складка кривила левый угол большого рта, и это придавало лицу выражение брезгливости.
- Садитесь же! - снова раздался его голос.
Карранти сел.
Стоун перестал раскачиваться, подался вперед и облокотился обеими руками на стол. Он смотрел на Карранти так, словно хотел как следует разглядеть не только его лицо, но и душу.
- Вы знаете, зачем я предпринял это путешествие? - спросил он.
- Нет, шеф.
- Но вы должны знать, что для того, чтобы встретиться здесь с вами, мне пришлось обогнуть весь итальянский сапог!
- Да, шеф.
- И вам ясно, надеюсь, насколько серьезны дела, заставившие меня...
- Да, шеф,
- Вот что, Чарльз. Нас интересует судьба Триеста...
- Понимаю, шеф.
- Нет, Чарльз, - небрежно и словно устало махнул рукой Стоун. - Вы этого не понимаете!.. Не мешайте мне говорить, слушайте внимательно... Вы когда-то смотрели на вещи гораздо шире, чем теперь. Но, видимо, обстановка в Триесте действует на вас неблагоприятно. Послушайте, Чарльз. Нам нельзя потерять Триест. Теряя его, мы теряем крупную военно-морскую базу.
- В Триесте очень трудно работать, шеф.
- Поэтому-то мы и послали туда именно вас, Чарльз.
- Благодарю, сэр.
- Рано благодарить, мой мальчик. Вы не оправдали нашего доверия, неожиданно сказал Стоун.
Карранти вскочил на ноги.
- Садитесь!
Стоун извлек из бокового кармана газету и протянул ее Карранти:
- Что все это значит?
Карранти молча развернул газету. Это был номер "Иль Пикколо", где под кричащим заголовком подробно, с фотоиллюстрациями расписывалась история смерти Мазелли и поимки Михайло.
- Сколько вы заработали на этой комедии? - презрительно морщась, спросил Стоун.
- За голову Михайло было обещано пятьсот тысяч марок.
- Но вы же сами не верите, что повешенный - Михайло.
- У меня есть основания...
- А у меня нет никаких оснований, - перебил его Стоун. - Вы повесили нашего агента Зденека, успокоили этим нацистов и дали возможность настоящему Михайло безнаказанно хозяйничать в городе. Пожадничали и наделали бед!..
- Это не совсем так. Вам, сэр, я могу рассказать всё.
- Обязаны, - мрачно буркнул Стоун.
- Когда я увидел Зденека, я решил воспользоваться его сходством с пресловутым Михайло.
- А это так уж нужно было?
- Казнь Михайло должна была устрашить городское население, сломить, подорвать его дух. А наетоящего Михайло опасаться нам нечего. Он убит.
- Вздор.