- Что же мне делать с тобой, Вася? - словно раздумывая вслух, проговорил Мехти, и Вася понял, что он колеблется.
- Как что делать? Взять меня с собой, и все будет в порядке!
- Тебе будет очень трудно, Вася!
- А тебе легко? Сильвио смелый парень, я люблю его, но он же не разведчик!
- И ты раньше не был разведчиком...
- Все равно! Скажи, с кем ты больше рискуешь? Со мной или с Сильвио?
Мехти подумал о Сильвио. Да, его можно одеть только под итальянца. Большие черные глаза с крупными зрачками, полными озорных искорок, непослушные кудри - все это совсем не характерно для немцев. А удобней иметь при себе денщика немца: к нему меньше будут придираться. И Васю в этом отношении вряд ли кто мог заменить!
- Ну, а если уж придется, - снова заговорил Вася, - то я им задам такую камаринскую, что век будут помнить!
К друзьям подошел Сильвио, взволнованный, весь сияющий от счастья, полный горячего нетерпения.
- Я готов! - он вытянулся перед Мехти, выпятил вперед грудь. Мехти смерил его оценивающим взглядом. Нет, бравым воякой он никак не выглядел!.. А слишком длинный пиджак еще больше подчеркивал маленький рост Сильвио.
Поодаль от них стояла Вера; и по тому, как она теребила свой фартук, Мехти понял: тяжело ей расставаться с Сильвио, к которому она успела уже привязаться.
- Придется тебе, Сильвио, подождать до другого раза! - разведя руками, сказал Мехти. - Сегодня ты останешься здесь...
У Сильвио вытянулось лицо; от неожиданности он не мог вымолвить ни слова: язык словно прилип к гортани. Он перевел вопросительный взгляд на Васю, но тот только виновато улыбнулся в ответ.
- Не горюй, Сильвио! - попытался утешить его Мехти. - Когда-нибудь я и тебя возьму с собой. А пока ступай к Вере: она хочет тебе что-то сказать.
Сильвио молча повернулся и ушел.
Мехти видел потом, как он сидел, мрачно, уставившись перед собой, а Вера, радостная и счастливая, старалась развеселить своего друга.
Васю и Мехти провожал чуть не весь отряд. Долго смотрели партизаны вслед своим любимцам. Фигуры их становились все меньше и меньше и, наконец, исчезли за деревьями.
На следующий день друзья уже подходили к Триесту.
Спускались сумерки... Мехти услышал вдруг зловещее воронье карканье: над небольшой ямой кружилась стая воронья. Неясное предчувствие сжало ему сердце.
Он прошел еще немного, потом остановился, снял с плеча вещевую сумку и передал ее Васе.
- Иди вперед, - сказал он, - я догоню тебя.
Когда Мехти приблизился к яме, воронье, гомоня недовольно и тяжело хлопая крыльями, поднялось в воздух и начало кружить над Мехти.
В яме были свалены трупы расстрелянных гитлеровцами людей. Мехти снял фуражку... и вдруг вздрогнул всем телом. В глаза ему бросился край знакомой клетчатой юбки. Весь похолодев, Мехти заставил себя еще посмотреть в яму. Край клетчатой застиранной юбки, разутая нога в сиреневом чулке... Сомнений быть не могло.
Мехти казалось, что он вот-вот свалится без чувств. Анжелика! Родная, неутомимая, всегда безропотная Анжелика! Сколько было вместе с ней пройдено дорог, сколько раз им приходилось вместе вырываться из обьятий смерти! Вырываться, чтобы потом снова встретиться с нею... И вот смерть оказалась сильнее... Мехти подался вперед. Еще минута, и он бросится в яму. Оглянувшись, он увидел, что к нему идет Вася.
Мехти заторопился навстречу.
Нечеловеческих усилий стоило Мехти овладеть собой. И еще трудней и горше ему было бы, если б он знал, какое чувство унесла с собой из жизни бедная Анжелика. Оно бродило в ее душе - смутное, неведомое, и останься Анжелика в живых, она нашла бы этому чувству название...
- Пошли, Вася! - стараясь говорить спокойно, позвал Мехти: - Нам еще надо застать священника!
Но Вася не двигался с места.
- Что там, в этой яме? - спросил он, устремив на Мехти испытующий беспокойный взгляд.
- Там трупы. Помнишь, они лежали в яме, когда мы проходили прошлый раз? - ответил Мехти и взял Васю за локоть. Вася вырвался от него.
- Я, нет, что-то не помню! - прошептал он и сделал шаг к яме.
- Вася! - строго окликнул его Мехти. - Ты начинаешь забывать, зачем мы идем в Триест!
Вася как-то сник сразу.
- Хорошо, - сказал он и повернул от ямы. Всю дорогу до города Вася молчал.
Когда они вошли в каменную пригородную церквушку, на них повеяло прохладой. Под сводчатыми арками церкви, утопающей в полумраке, Мехти остановил Васю.
- Ты останешься здесь, - тихо шепнул он, - будь внимателен. Налево от тебя дверь, ведущая во двор. А там можно выбраться через забор. Если ничего не случится, мы встретимся с тобой тут же. Следи, кто сюда входит.
Вася кивнул. Мехти направился в глубь церкви. В глубине ее горела единственная свеча. В ее неверном пламени пошатывались тени колонн и арок, и казалось, что церковь вот-вот рухнет. Над свечой склонилась знакомая фигурка сморщенного старичка священника. Заслышав шаги, он выпрямился.
- Добрый вечер, святой отец! - поздоровался Мехти.
- Добрый вечер, сын мой, - печально вздохнул священник.
- Что нового в городе?
- Бедная Анжелика! - не отвечая на вопрос Мехти, с горечью воскликнул старик. - Как смело она приняла смерть. Италия потеряла лучшую из своих дочерей.
Он умолк. Молчал и Мехти. Потом он тихо проговорил.
- Я это знаю, святой отец. По дороге сюда, метрах в пятистах к югу от города, я видел яму... Там - много трупов.
Священник понурил голову:
- Бедное дитя. Мы похороним ее.
Мехти взглянул на часы. Священник понял, что время не ждет и стал перечислять новости: в Триест начали прибывать крупные силы нацистов, ходят слухи, что это чуть ли не целая дивиаия, предназначенная для разгрома партизан; на улицах бесконечные облавы. Карранти все еще не удалось выследить. Шульц сейчас в городе и ждет приезда некоего Гульбаха, чтобы предпринять совместные действия по уничтожению в горах третьей ударной партизанской бригады.
Священник проводил Мехти и Васю до бокового входа и посоветовал им идти к типографии "Иль-Пикколо" по возможности через рабочие кварталы.
- Тут мы разойдемся с вами, - сказал священник. - Вы пойдете налево, а мне нужно за город. Я должен исполнить свой долг.
Вася и Мехти шли по рабочему кварталу. Это был квартал трущоб. Пахло гнилыми овощами, эрзац-мылом, которым стирали здесь белье. Из подвальных окон неслись крики грудных детей. За полуразрушенными заборами тянулись, перекрещиваясь, длинные веревки, на которых сушились жалкие лохмотья. Завидя Мехти и Васю, люди захлопывали двери своих домов, а когда они проходили, двери вновь открывались.
Вечер был теплый, ласковый. Хорошо в такой вечер выйти из темных каморок, посидеть у открытых дверей. Но нигде нет покоя от гитлеровцев.
Беспризорные дети возились в пыли. У Васи защемило сердце, он полез, было, в карман, нащупал бумажные деньги, но тут же услышал строгое предупреждение Мехти:
- Не смей. За нами могут следить.
Не успели они сделать и несколько шагов, как в них полетели камни. Один из камней угодил Васе в плечо. Вася обернулся, но ребят уже не было.
Мехти улыбнулся:
- Что, сильно они тебя?
- За что это? - недоуменно спросил Вася, потирая ушибленное плечо.
- Ты что, забыл? Им не нравится наша форма.
- Верно, - засмеялся Вася.
- Надо поскорее выбираться отсюда! - поторопил его Мехти.
Они ускорили шаги.
Снова знакомые улицы... Темно, очень темно. Небо звездное, а тут ничего не видно. Но вот ярко вспыхнули лучи фонарей. Они загорелись спереди, сзади, с боков и начали подступать к Васе и Мехти.
- Стой! - раздался резкий окрик. - Ни с места.
Рука Васи потянулась к автомату, но Мехти осадил его.
- Спокойно!
Друзей тесным кольцом окружили фельджандармы.
- В чем дело? - спросил Мехти.