Пошли томительные минуты. Я и Аяна внимательно следили за состоянием Афины.
— Может вы объясните, что сейчас делаете? — спросил жрец у меня.
— Ты же всё слышал, — ответил я. Своего отношения к стоящему передо мной человеку я не скрывал. Мне он, мягко говоря, не нравился, ведь в погоне за силой он сделал калекой свою дочь. И хоть в этом виноват не только он, но погибшей жене уже ничего не предъявишь.
Наверно он что-то понял по моему тону, потому что снова вернулся в дальний угол, где постарался слиться с обстановкой.
— Ярар, — привлекла моё внимание Аяна, — смотри! — указала она на сосредоточие, которое с каждой секундой тускнело.
— Вижу, — ответил я, и покачав отрицательно головой дал понять Аяне, чтобы она не распространялась о том, что мы видим.
— Анри, ритуальный зал готов? — спросил я.
— Да, — ответил он. — Я догадывался, что он скорее всего пригодится.
Я кивнул, и положив руку на девочку погрузил её в сон.
— Тогда нам нужно перебраться туда, и провести ритуал и закончить с этим вопросом раз и навсегда.
— Вы думаете ритуал поможет? — вновь обратился ко мне жрец.
— Её щит деактивирован, — начал объяснять отцу Афины свой план. Из моих рук появился изумрудный свет, и я направил эту энергию к лицу девочки. Сразу же кожа на её лице стала разглаживаться, придавая ему приятные очертания. — Как видите, нам ничего не мешает исправить следы от ожогов. Но для того, чтобы вырастить ей глаза, моих сил и навыков просто не хватит.
— Это так сложно?
— С помощью ритуала мы создали человеку новую руку. Думаю, и с глазами будет то же самое.
Он кивнул и, после того как Зес подхватил на руки спящую девочку, мы выдвинулись проводить ритуал.
Я внимательно осматривал пентаграмму. И не найдя ни одной ошибки, попросил Зеса положить девочку рядом с выступом, на котором был изображён символ жизни.
В этот же момент Анри завёл покорного раба, приказав тому стоять в месте, где был изображён символ жертвы.
Ибн Рахул тоже находился в ритуальном зале. Он внимательно всё осматривал. И мне казалось, что испарина, появившаяся на его лице, связана с переживаниями о дочери.
— То есть Вам нужно всего лишь влить энергию в пентаграмму для его активации?
— Да, — ответил я.
— Что он сделал? — вновь задал вопрос жрец, указав на покорного.
Я перевёл взгляд на Анри, но тот лишь пожал плечами. Что-то отразилось на лице Ибн Рахула, но я не понял что. Он молча подошёл к дочери и, поцеловав её, пошёл не в нашу сторону, а в сторону покорного. И только в моей голове появилась догадка что собирается сделать жрец, увидел, как он с огромной силой вытолкнул раба с места жертвы и активировал ритуал.
— Ааааааааааа, — закричал он, когда его тело начало ссыхаться прямо на глазах.
— Сууука!!! — закричал я. — Тваарь!
— Ярар, мы уже ничего не можем сделать, — положив мне на плечо руку сказал Анри.
И когда действие ритуала окончилось, мумифицированные останки упали на пол, я медленно подошёл к телу жреца и пнул их.
Сколько было планов было с ним связанных. А он решил покончить жизнь самоубийством, и спрашивается для чего или ради кого? Неужели он пожалел раба?
Вспомнив о покорном, я посмотрел в его сторону.
— Да не может этого быть! — воскликнул я, смотря не бессознательное тело, которое находилось внутри пентаграммы во время проведения ритуала.
— Что случилось, Ярар? — спросил меня Анри.
— В рабе! — ответил я. — В нём больше нет покорного камня.
— А чего ты ожидал, — как само собой разумеющееся сказал Анри. — Ты своей изумрудной энергией можешь делать это. Так что чего ты удивляешься, если проведённый ритуал может сделать то же самое? — спросил он осматривая останки жреца.
Зес уже стоял с девочкой, которая до сих пор спала и ещё не знала, что только что осталась сиротой.
— Что будет с ней?
— Не знаю, — ответил я. Я активировал *зрение* и вновь убедился в том, что у Афины, помимо развитых энергоканалов, есть небольшое магическое ядро. — Она стихийный маг… — начал говорить я, но был перебит Анри.
— Смотрите, что я нашёл, — показав на пергамент сказал он. — Я нашёл его в вещах Ибн Рахула.
— И что там? — спросил я. И Анри начал читать.
' Я, Мехик Ибн Рахул, жрец великого бога Анубиса, оставил это письмо на случай, если мой план удался, и я всё-таки мёртв!
Моя жизнь окончилась со смертью Житхи и только из-за того, что дочь без меня не выжила бы, я не отправлялся к своей любимой. Моя уверенность крепнет, ведь я пожертвовал жизнью ради дочери! Уверен, за это мой Бог перенесёт меня к любимой…'