Робот — это «зеркало», в котором отражается человек (недаром герой одного из рассказов Шекли восклицает: «Никто не понимает людей лучше вас, роботов!»). Перед роботом, охраняющим клад на далекой планете, проходят сотни людей, стремящихся завладеть сокровищами («Вот сокровище…»). Каждый подвергается испытанию, не выдержавших его робот убивает. В основе действий робота понимание им человеческой натуры: всех прибывавших на планету влекла возможность мгновенного обогащения, что рождало стереотип поведения, одинаковость ответов на вопросы робота — начинал работать алгоритм алчности. Когда же герой рассказа стал давать бессмысленные по сути, лишенные логики и тем самым нарушающие стереотип ответы, робот пропустил человека к сокровищам. Но вынести их герою не удалось — роль беззаботно-бескорыстного сыграть до конца он не смог…
Роботы Силверберга подчиняются знаменитым законам Азимова. Но бывает так, что программа дает сбой, как в рассказе «Железный канцлер». Однако писателя интересуют не столько сюжетные возможности, предоставляемые такой ситуацией, сколько возможность с ее помощью ввести в рассказ социально-критический мотив. Роботостюард, стремясь заставить членов семейства Кармайклов похудеть, посадил их на полуголодную диету и исключил любые контакты с внешним миром. Такой сюжет позволил бы, бесспорно, написать вполне «товарный» рассказ о вышедшем из повиновения роботе. Но у Силверберга, как мне кажется, была иная цель. Излишняя полнота Кармайклов становится метафорой их жизни — буржуазно-самодовольной, обывательски-сытой, в которой еда занимает центральное место, — и рассказ приобретает сатирическое звучание. Аналогичным образом в рассказе «Озимандия» появление уникального робота — хранителя культуры исчезнувшей цивилизации понадобилось автору, чтобы подчеркнуть свое неприятие милитаризма, солдафонства.
Силверберг неистощим в придумывании различных форм внеземной жизни. Перед читателем пройдет целая вереница самых причудливых и невероятных, но на удивление зримых существ. Тут и хиннерангийцы из «Пересадочной станции» — «невысокие угловатые существа с красновато-коричневой кожей и волокноподобными пальцами, раздваивающимися в каждом сочленении так, что на конце образовывался пушистый венчик извивающихся нитей», и регулианин из рассказа «Два сапога — пара» — робкий экзот «на веретенообразных ножках с двойными коленками. Это было кругленькое желто-зеленое создание величиной с баскетбольный мяч. Пять рук с двойными локтевыми суставами равномерно распределялись вокруг всего его туловища. Один глаз без век был на темечке, а пять с веками — по одному на каждой руке. Портрет этот дополнял большой, широко раскрытый, беззубый рот». Тут и гнорфы из «Нейтральной планеты» — «коричнево-шоколадная блестящая чешуйчатая кожа спадает широкими складками. Толстые щупальца попарно торчат по обе стороны лысой головы». Глядя на некоторых из этих носителей разума, нельзя не согласиться со словами героя последнего рассказа: «Не слишком симпатичные ребята…»
Писатель не стремится поразить читателя экзотикой. Напротив, в каждом отдельном случае он моделирует ситуацию встречи человека с чем-то внечеловеческим для лучшего понимания земного, человеческого. Разнообразию форм контакта соответствует разнообразие тональности повествования, причем серьезное и комическое уживаются в рассказах Силверберга рядом. Трудно, например, удержаться от улыбки, читая о приключениях на других мирах владельца зоопарка, отправившегося за новыми экспонатами («Два сапога — пара»), или же о том, как герои рассказа «Контракт» мимоходом открывают вечный двигатель. А посмеявшись и закрыв книгу, мы понимаем, что автор вряд ли шутил. Герои писателя живут в мире, социальное устройство которого исключает заботу общества о судьбе индивида, поэтому они могут рассчитывать только на самих себя. В этом мире трудно прожить человеку, не обладающему «деловой хваткой» (если воспользоваться названием одноименного рассказа), предприимчивостью, решительностью, находчивостью.
Силверберг — мастер точной и емкой детали, которую он наполняет актуальным социальным содержанием. Археологи с Земли ищут на планете Волтас остатки древних цивилизаций («Археологические находки»). То, что удается раскопать с помощью местных проводников, отсылается на Землю, где продается за большие деньги. Однако выясняется, что все археологические находки — чистейшей воды «липа»: их изготовляют… сами волтасианцы (как не вспомнить здесь Остапа Бендера: «Всю контрабанду делают в Одессе на Малой Арнаутской улице»…). Когда же обман аборигенов был раскрыт, они по просьбе археологов-землян, не желающих расставаться со своими доходами, переключились на изготовление подделок… земных археологических находок. Но ведь и в наши дни существуют подпольные фирмы, изготавливающие фальшивые произведения искусства, и фирмы, занимающиеся нелегальным вывозом из слаборазвитых стран уникальных памятников их древней культуры, так что фантастический рассказ Силверберга звучит, увы, вполне реалистически.