Наверное, ее стоны слышал весь дом, но ей было все равно. Ничего подобного она не испытывала, хотя думала, что знает о мужчинах и сексе все. Как же она ошибалась! Когда он попытался оставить ее, она обвила его ногами, боясь этого ощущения потери контакта. Последние соображавшие клеточки мозга подсказали ей слова:
— Мне делали укол. Не залечу. Останься. Я хочу почувствовать все.
Казалось, эти слова подействовали и на него, потому что он будто с цепи сорвался. Наслаждение нарастало и нарастало, пока не стало невыносимым, не переполнило ее и не разорвало реальность на ошметки. Оргазм, накатывавший одной волной за другой, разбил ее на тысячу трепещащих осколков, собрать которые воедино казалось теперь непосильной задачей. А ведь это она хотела сделать приятное ему! Мирка спохватилась и посмотрела на своего партнера. Тот выглядел обессиленным, но довольным. Он все еще удерживал свое тело над ней, уронив голову и восстанавливая дыхание.
— Ну все, - хрипло произнес он и поцеловал ее в висок. - Теперь точно спать!
Мирке хотелось смеяться и плакать одновременно. Он удержал ее и у этой черты, заботливо устроив у себя под боком, обняв ее и укрыв их обоих одеялом. Мужчина, носивший ошейник, как пес, и наделенный собачьей кличкой, оказался большим человеком, чем все, кого она встречала, вместе взятые. Ей вбивали в голову, что рабы - не люди, они не могут быть настоящими мужчинами, настоящими женщинами. Но почему тогда этой ночью она впервые в жизни чувствовала себя самой настоящей женщиной, и ей казалось, что рядом - настоящий мужчина? Такой, какими они и должны быть? Засыпая и вслушиваясь в мерный ритм его сердца, Мирка так и не заплакала.
***
Зал жужжал, как растревоженное гнездо шершней. Зал заполнялся фанатами боев. Кто-то пришел с семьей, кто-то с друзями. Билеты на этот бой раскупили быстро и по высоким ценам. Теперь народ тратил еще больше на закуски, напитки, сувениры и прочую атрибутику подобных мероприятий.
Зрители занимали свои места и оживленно обсуждали предстоящий поединок. Обсудить было что: самый яркий дебютант сезона бросал вызов чемпиону прошлого года. Два роскошных бойца с разными стилями и темпераментом. Один - динамичный ударник, шикарно работающий в стойке, другой - вдумчивый, терпеливый борец, смертельно опасный в партере. Публика надеялась на все пять раундов по пять минут зрелищного мордобоя, хотя досрочное решение по смертельному исходу тоже хотелось увидеть. Финальный бой за титул чемпиона всегда велся насмерть.
Фаворита вывели первым и зал приветствовал его ревом и вспышками камер. Он был невозмутим, как скала, этот мужчина с каменными тяжелыми плечами и обритой головой. На его лице с переломанным и неправильно сросшимся носом царило сосредоточенное выражение. Тем не менее, он поднял руки и поприветствовал своих фанатов, скандировавших его имя: "Ди-о-гор! Ди-о-гор!
Через пару минут к арене подвели претендента. Его приветствовали чуть сдержаннее, но за свою короткую карьеру в "клетке" он уже успел набрать поклонников, поэтому нельзя было сказать, что зал был настроен против него. Этот на толпу не обратил внимания, прислушиваясь к тому, что говорил его тренер, известный энтузиастам Ашпер. Многие дорого бы заплатили, чтобы услышать, какие именно наставления давал он своему бойцу. И никто не догадался, что когда Ашпер "по-отечески" сгреб бойца за шею, он высказал вовсе не слова поддержки.
— Черт побери, гребаный ты сукин сын! Какого хрена с тобой сегодня творится? Соберись, ублюдок, иначе я сам сниму тебя с боя и запорю насмерть! - шипел он, заметив, как подозрительно затих перед самым боем его Дьявольский Пес.
Странный перелом произошел еще в раздевалке, когда взгляд Пса вдруг стал отстраненным, обращенным внутрь. А дело было в том, что Джейса вдруг накрыло осознание, что все его усилия для того, чтобы выжить, не привели ни к чему. Он выживал, но зачем? Пока что получалось, что для того, чтобы еще один кровосос стал богаче за его счет. А выбраться из очередного ада не было возможности. У него не было союзников, он был скован по рукам и ногам, в световых годах от тех, кого он любил.
Зачем ему было тратить столько усилий, если света в конце тоннеля он уже не видел? Да и сил почти не оставалось. Неделя за неделей он жил, как какое-то животное - камера, тренировка, камера, бой, снова камера. И Джейс больше не мог повторять этот пройденный путь, когда он жил только тогда, когда был нужен для исполнения чужой воли, а в остальное время просто существовал в режиме ожидания. Он уже проходил это все и у Карнза, и на службе у Альянса. И тогда у него была воля к борьбе, потому что была цель - спасти брата, заработать свободу. Сейчас он просто повторял привычные движения, уже не видя в них смысла. Пора было кончать со всем этим цирком.
И все-таки, умирать в ошейнике не хотелось. За неимением других альтернатив оставалось только одно место, где он еще мог уйти красиво, по-мужски, хоть на минуту став свободным и сражаясь с сильным противником. Джейс шел теперь на ринг не за победой, он шел туда за своей смертью. И для него не существовало больше рева толпы, голос тренера звучал как через стекло. Все его внимание сосредоточилось на ярко освещенной арене. Ему достался хороший соперник, достойный. Ашпер детально разбирал с ним записи боев Диогора, разжевывая технику. Принять смерть в этом бою не было бы постыдно.
Ашпер отпустил его загривок и снял ошейник. Джейс дождался объявления своей клички и, как завороженный, двинулся в сторону залитой светом арены, где уже стоял Диогор. Здесь уже не было хозяев и охраны с шокерами и кнутами. Не было вечного напоминания о собственном ничтожестве, сдавливавшего горло. Все было предельно ясно - только ты и твой противник, только первобытная чистота боя. Вдруг вся муть, заполнявшая душу, ушла. Все стало кристально ясным и простым. И не осталось никаких сомнений, душевной боли. Все должно было скоро закончится, и от этого истерзанная душа выдохнула с облегчением, уже предвкушая только одно - полный покой.
***
В ВИП-ложе сегодня царило оживление, и причина была Ардиане крайне неприятна. Куштрима Тахири, в прошлом, да и по сей день еще известного в узких кругах как Искандер, она не любила. Она считала его выскочкой, рыбой-прилипалой, уцепившейся за могучую акулу по имени Ашар Тахири. Он считал ее заносчивой, спесивой бабой, забывшей свое место. Однако уничтожить друг друга руками Ашара у них пока не получалось, и они были вынуждены изображать хоть какое-то подобие родственных отношений.
Ардиана едва сдерживала гримасу отвращения, наблюдая, как стелятся перед Искандером все присутствующие. Куштрим редко посещал бои, он был очень занятым человеком, но финал есть финал. Зрелище на арене и цирк в ВИП-ложе. Смотреть на это было откровенно противно, и она вновь обратила взгляд туда, где ее вожделенный зеленоглазый зверь готовился к бою. Он был хорош, невероятно хорош. Как странно, что с годами он лишь стал интереснее, как хорошее вино.
Вокруг арены включили силовое поле, и прозвучал гонг. Бойцы сошлись, изучая друг друга, проверяя на прочность оборону противника. Обычно срывавшийся, как пушечное ядро, Пес медлил, словно нарочно уступая сопернику. Тем не менее, затягивать это они не стали и после нескольких пробных выпадов Диогор взял инициативу в свои руки, нырнув вниз и попытавшись обхватить ноги Пса. Тот оказался готов и, коротко шагнув навстречу, врезал борцу коленом в лицо. Пролилась первая кровь. Толпа взорвалась одобрительным ревом.
— Однако, это любопытно, - послышался над ухом глубокомысленный голос.
Искандер встал рядом с Ардианой и переводил взгляд с арены на экран, где бой показывали крупным планом.
— Что-то они не очень рвутся в бой, - презрительно фыркнул он, хотя буквально буравил взглядом изображение. - А ты все еще посещаешь арену, дорогая кузина?
— Я вдова и свободная женщина, дорогой кузен, - Ардиана особо выделила последние два слова. Они были друг другу седьмой водой на киселе, но для простоты именовались кузенами. - Если хочу посмотреть бои, вольна смотреть, сколько угодно.