Ледяные глаза Ашара Тахири впились в Джейса. Казалось, Рамзес просвечивает его насквозь, забираясь под кожу, рассматривая все внутренности, разбирая по костям.
— Ты хочешь сказать, что это раб Ведьмы Хименес?
— Подозреваю, что не просто раб, а любимчик, - подтвердил довольный собой Искандер.
Рамзес медленно поднялся и с кажущимся равнодушием подошел к Джейсу. Движения бывшего полевого командира были вальяжными, как у человека, привыкшего к власти и чувствующего себя естественно в своей роли. Но было еще и нечто, выдававшее в нем воина. Ашар уже давно сменил полевую форму на дорогой костюм, но свою суть с такой же легкостью поменять не мог.
— И что же любимчик Брухи Хименес делает на моей планете? - ровным тоном спросил он, глядя Джейсу в глаза. Раб не отвел взгляда, но и не ответил.
— Насколько помню, она продала его своему же Управлению чуть ли не через день после моего визита, - ответил Искандер. - Теперь он твой, хочешь, допроси, хочешь, пошли ей его по кускам, хочешь, вели прикопать во дворе.
— Домашний любимец, которого продали и которого она, получается, не видела уже... больше двух лет? - Ашар с сомнением покачал головой. - Видимо, не очень любим.
— Ты знаешь Бруху лучше меня, - пожал плечами Искандер. - Если она взяла его под крылышко, уже не забудет. Уверен, если захочешь передать с ним привет, это ее зацепит. А может, она даже согласиться обменять его? Женщины эмоциональны и сентиментальны.
— Бруха - не женщина, - заметил Ашар. - Она не станет вести переговоров в такой ситуации. Ты помнишь, что у меня с ней мир?
— Мир - лишь промежуток между войнами, кузен. А эта стерва думает, что может влиять на тебя! - лицо Искандера вдруг сделалось злым и жестоким. - Покажи ей, с кем она имеет дело!
Рамзес лишь снисходительно улыбнулся.
— Она прекрасно знает, с кем имеет дело, дорогой мой Куштрим. Впрочем, как и я. А вот ты, по-моему, забыл, раз считаешь, что кто-то на далекой планетке может быть мне угрозой, - в его голосе что-то неуловимо переменилось. Так молния сверкает внутри тучи, подсвечивая облако лишь на мгновение. - Если она такая угроза для меня, то как ты додумался притащить мне ее ручную зверушку? Если бы она действительно была привязана к нему, разве не поставил бы ты под угрозу мой мир с ней?
Искандер мгновенно спал с лица. Пожелай Ашар сейчас обвинить его в предательстве, Искандеру пришел бы конец. И никакие родственные связи не спасли бы его. Но Рамзес не торопился избавляться от своего кузена. Убедившись, что его слова остудили пыл Куштрима, он посмотрел на раба.
— Ты знаешь, кто я? - холодно потребовал он.
— Знаю, - не стал отпираться Джейс. - Рамзес.
Ашар довольно кивнул. Раб больше напоминал военнопленного, причем вполне определенного типа, что пришлось по вкусу Ашару. Словно повеяло сладким дымом прошлого.
— Держишься, как солдат, а не как раб, - констатировал он.
— Все равно убьете, - ровным тоном ответил ему невольник. - Не вижу смысла пресмыкаться.
Уголки губ Ашара Тахири чуть дрогнули в намеке на улыбку. Он обернулся к замершему в напряженном ожидании Искандеру и светским тоном произнес:
— Благодарю тебя за действительно интересный подарок, мой дорогой кузен. Ты, верно устал, я не стану тебя больше задерживать.
Искандер, несколько подрастерявший лоск и самодовольство, изобразил сердечное прощание и испарился. Джейс остался один на один с Рамзесом. Тот вернулся за стол и погрузился в свои дела. Джейс знал этот прием, ему откровенно давали почувствовать, кто тут главный. Обычный человек вне зависимости от положения в обществе при таком обращении терялся, но Джейс лишь ждал развития событий. Рамзес действительно через какое-то время прервался и, не глядя на раба, бросил:
— Выйди в приемную и жди.
Джейс молча развернулся к двери и вышел, кое-как совладав с дверной ручкой скованными за спиной руками. Для того чтобы открыть дверь, пришлось развернуться к ней спиной и нащупывать ручку вслепую. Выглядело это по-идиотски, что, несомненно, и было задумано, но Джейс справился, а Ашар так и не посмотрел в его сторону.
В приемной он озвучил приказ Тахири его секретарю - серьезному молодому человеку, от которого за версту несло карьеризмом, - и занял место там, где ему указали. Время потянулось с мучительной медлительностью офисной рутины, скучная, затхлая тишина то и дело сменялась звонками и приходом посетителей. Для Джейса время тянулось мучительно долго. Прошло не менее двух часов, когда в приемную ворвалась яркая женщина в черном платье. Она впилась в Джейса горящими глазами и, поборов сопротивление секретаря в словесной перепалке, пробилась в двери кабинета.
***
У Ашара Тахири был один секрет, который он не выдал бы и под пыткой. Тайн у этого человека было много, все из них были замараны кровью и грязью, но этот секрет был сравнительно чистым. Ашар Тахири испытывал сентиментальную привязанность к тому, что напоминало ему о его боевой молодости. Человека с ледяными глазами убийцы, почивавшего на вершине власти преступного государства, периодически посещали приступы ностальгии.
С тех пор как он был грозным полевым командиром, прошло уже достаточно много лет. Это время тонуло в пыли душных кабинетов и бессмысленных светских мероприятий. Годы разговоров сменили яркие годы кровавых приключений. Зрелость пришла на смену бурной молодости. И Ашар скучал по тем сочным, ярким годам, по огню в жилах, разжигаемому то страхом, то жаждой крови. Его друзья и соратники тоже изменились, как и он. Они обросли богатством, жиром и властью, стали сытыми и ленивыми.
Единственным, что возвращало его в дни молодости, что так и осталось полным огня и жизни, была Зулусская Ведьма. Кора Хименес была артефактом ушедшей эпохи, живым реликтом, глядя на который Ашар Тахири снова мог стать Рамзесом. Ее ненависть стирала налет пыли, оставленной годами мирной жизни, и возвращала его в те дни, когда "зулусы" охотились на него, а он - на них.
Когда-то Ашар не задумываясь отдал бы Кору Хименес своим людям, а потом отрезал бы ей голову. Теперь он был рад, что так и не смог поймать девку, постоянно подводившую убийц к самому его порогу и вынюхивавшую схроны с оружием не хуже собаки. Его устраивал их статус-кво. Бруха действительно обладала опасной для него информацией, но Ашар был полностью уверен в том, что она не воспользуется ей без повода.
Начинать войну с теми, кто стоял за этой, казалось бы, маленькой фигурой на шахматной доске, он тоже не желал. В отличие от своих бывших соратников и нынешних подчиненных Ашар никогда не верил в те великоимперские лозунги, которые они выкрикивали, начиная войну. Ашар знал, где нужно было остановиться, чтобы не спровоцировать Альянс и сохранить завоеванное. Искандер мог сколько угодно тешить себя иллюзиями на этот счет, веря, что Ашар мог одной левой побороть их врагов, но сам Рамзес прекрасно помнил, насколько близко была опасность. Те же "зулусы" дожали бы его, если бы их не слили, Рамзес не заблуждался на этот счет. А тяжеловооруженные массивные корабли Альянса, курсирующие на орбите Ладатиса намекали, что смерть снова может постучаться в его дверь.
Не менее важным фактором было то, что Кора Хименес была нужна ему, как напоминание о том, кем он был на самом деле. Ради этого Ашар Тахири готов был позволить ей сидеть на компромате в ее маленьком заповеднике, подобно редкой птице в императорских садах. При этом Бруху он не недооценивал. Для него это была не женщина, а хитрый и жестокий воин, благодаря которому в свое время ему пришлось почувствовать дыхание смерти. Если Искандеру действительно хватило ума притащить ему такой сомнительный подарок, разумным было бы придержать раба где-то на стороне, чтобы Бруха не посчитала это прямым вызовом. А дальше по обстоятельствам: можно было вернуть его живым в знак доброй воли, или же по кускам - как демонстрацию угрозы.
Ардиана Кадаре, дерзко ворвавшаяся к нему без предварительной договоренности, стала подарком судьбы. Вдову своего товарища Ашар не любил, но терпел. Искандер постоянно пытался сбить с нее спесь и гонор, но Ашар иногда придерживал его, чтобы тот не слишком притеснял Ардиану. Она была ценна для него своими обширными связями на рынке антиквариата и древностей.