— Спасибо за науку! Век буду помнить, — и на смуглом лице Хачатурова весело блеснули белки глаз.
На установившейся космической скорости уже не чувствовалось, что корабль летит. Воцарилось знакомое космонавтам ощущение, что будто все стоит на месте и не движется.
И пока вид неподвижной звездной Вселенной как бы скрадывал истинный бег суток, «К. Э. Циолковский» упорно шел к цели.
Глава пятая
ОПАСНЫЙ ПУТЬ
Чем дальше космический корабль удалялся от межпланетной станции, тем отчетливее виднелся светлый хвост, тянувшийся от Земли в сторону, противоположную Солнцу.
— Ого! Земля на глазах превращается в комету! — воскликнул Дубравин. Он вошел в астрономическую рубку и посмотрел в зеркальный перископ, направленный назад.
— Я тоже не ожидала увидеть такую картину, — призналась Таня.
— Уж очень велик газовый поток, отходящий от Земли. Напоминая кометный хвост, он тянется на сотню тысяч километров.
— Очевидно, молекулы воздуха, которые находятся высоко от Земли, отрываются от нее, так как земное тяготение уже не в силах удержать их. Подхваченные солнечными лучами, они навсегда уносятся в космос, — высказал свои соображения Дубравин.
— Верно. Это явление открыто давно. Было даже подсчитано, что каждую секунду Земля теряет около ста кубометров воздуха. Конечно, эта утечка слишком мала и не может отразиться на атмосферном балансе Земли. Но видеть, как «испаряется» атмосфера, все—таки не очень приятно.
— А если к этой естественной и закономерной убыли приплюсовать выброс больших масс воздуха при извержениях вулканов, при проводившихся ранее испытательных взрывах атомных бомб и при взлетах космических ракет? — Дубравин замолчал, ожидая, что ответит Данилова.
— Тогда напрашивается предположение, что иногда качественный и количественный состав атмосферы может изменяться.
Через три часа корабль уже приближался к орбите Луны.
— А где же Луна? — удивленно спросила Ярова, связавшись с Таней по телефону.
— Не обижайся, Женя, но ликосбез тебе абсолютно необходим! — не удержался Дубравин, увидев на экране фототелефона миловидное лицо девушки.
— По—моему, тебя не спрашивают, — Данилова отстранила Дубравина от экрана и вступила в разговор с Яровой. — Луна находится сейчас на противоположной точке своей орбиты и ее не видно за земным шаром. Наш вылет со станции был рассчитан так, чтобы избежать встречи с Луной и не дать ей своим тяготением сбить нас с пути в перовые же часы полета.
— Очень жаль. Я предполагала, что посмотрю ее с близкого расстояния. Интересно было увидеть, что сейчас делается там. Говорят, что на Луне начинается закладка фундаментов первого города.
— Не горюй! При возвращении обратно ты, пожалуй, сможешь «посмотреть» Луну. Но вряд ли найдешь на ней этот город и заметишь разительные перемены. Только со временем седая и сморщенная старушка наперекор природе сможет превратиться в серебристую красавицу, украшенную бирюзой озер и изумрудами лесов.
— Что ж, — вздохнула Ярова. — запасусь терпением. Это единственное, что остается делать в данном случае.
Первые дни полета, отмеченные новизной обстановки, промелькнули незаметно. Вначале свободные от дежурства космонавты готовы были беспрерывно сидеть в штурманских рубках и помогать астрономам. Но дальше вахтенная служба вошла в свою будничную колею. В свое русло вошла и научная работа, основная тяжесть которой ложилась на астрономов.
Пока значительное время отводилось и отдыху. Силы надо было беречь. Хотелось разнообразить досуг. Теперь космонавты все чаще прибегали к фототелефону. Разделенные на две группы и лишенные на время пути непосредственного общения друг с другом, они с удовольствием говорили, шутили и даже виделись на фотоэкранах.
— Нам надо выпустить первую межпланетную газету! — предложил однажды Армен. — Это будет знаменательным событием во Вселенной!
— Если я буду редактором, то первым делом нарисую, как ты делаешь сальто—мортале, — рассмеялась Ярова. — И фонарь на лбу Запорожца. Фонарь, которым он освещает нам дорогу в космос.
— Берегись тогда и ты, Женя! У нас красок вполне достаточно, чтобы разрисовать и тебя. Так сказать, увековечим для потомства.
— Со мной ничего подобного не случится. Для меня невесомость, Армен, — родная стихия, не то, что для некоторых, — и девушка, не договорив, скорчила забавную гримасу.
— Ох, и колючка же ты! Несчастным будет тот человек, чье сердце ты сумеешь покорить.
— Почему же? Наоборот. Я постараюсь сделать его счастливым.
Дзон! — Неожиданно внутри ракеты послышался глухой звук.
— Что такое? — космонавты вскочили.
— Друзья, без паники! Это, наверно, удар метеорита по нашей ракете, — предположил Дубравин. — Думаю, броня его легко выдержит. Ослабленный магнитным полем корабля, он даже не сделает царапины или вмятины.
Но Дубравин не договорил. Вспыхнувшая красная лампочка сигнализировала, что где—то случилась авария.
Данилова отдыхала в своей каюте. Через небольшой иллюминатор виднелся клочок звездного неба. Вдруг раздался страшный треск, и что—то ударило в стену над головой. В иллюминаторе зазияла небольшая пробоина. Через нее воздух из каюты со свистом вылетал в пустоту космического пространства.
«Метеорит! Пробил метеорит!..» — мелькнула страшная мысль.
В одно мгновение девушка сильнее прижала к лицу кислородную маску, схватила толстую резиновую заплату и закрыла ею разбитый иллюминатор. Со вздохом облегчения прислонилась она спиной к заплате и подала тревожный сигнал. Но Таню уже опередил автомат, который зажег в коридоре над дверью ее каюты вместо зеленой красную лампочку, а в командной рубке на плане устройства корабля миганием обозначил место повреждения.
— Хачатуров! Немедленно к Даниловой! В ее каюте авария! Дубравин! Надень скафандр и выйди наружу. Завари гелиоаппаратом пробоину в районе седьмого иллюминатора. Не забудь, Вася, тросом присоединиться к кораблю, — по радио отдавал Медведев распоряжения. Он страшно беспокоился за Таню и готов был сам бежать на помощь к ней. Но даже при всей надежности автопилота не мог, не имел права бросить вахту.
— Будьте осторожны! Открывайте медленно! — крикнула Таня, сообразив, что воздух, ворвавшись через открытую дверь в каюту, может придавить ее к отверстию. Девушка попыталась было отодвинуться от пробоины, но сделать этого не смогла. Ее присосало вместе с заплатой к поврежденному иллюминатору. Таня уподобилась человеку, привязанному к пушке, которая в любую минуту может выстрелить.
Данилова лишь сейчас с ужасом осознала, какая опасность ей угрожает. Как только распахнут дверь, атмосферное давление тут же поломает ей ребра.
— Наденьте скафандры! Спустите в коридоре давление! Еще выдержу немного! — напрягая силы, воскликнула она.
Армен, схватившийся было за ручку двери, услышал ее и на секунду остановился.
— Держись, Таня! — крикнул он по радио, стараясь подбодрить девушку Он понимал, что ей плохо и долго она не продержится. Поэтому Армен, как был в обычном непроницаемом костюме, включил свой кислородный аппарат, нажал на один из аварийных рычагов и быстро спустил воздушное давление в коридорном отсеке.
Но, несмотря на осторожность, с которой Хачатуров приоткрыл дверь, остатки воздуха стремительно ворвались в каюту и сильно прижали Таню к отверстию.
Армен подскочил к Даниловой и, схватив за плечи, с усилием оттянул от пробоины. Таня потеряла сознание. Подхватив ее, космонавт выскочил в коридор, быстро захлопнул дверь каюты и открыл воздушный кран. Потом бережно перенес девушку в соседнюю рубку
— Лежи и, пожалуйста, не вставай! — оказал он, когда Данилова открыла глаза — Сейчас сообщу капитану, что все обошлось благополучно.