Думается, что некоторые общие наблюдения, касающиеся творческой манеры Б. Полевого в целом, в полной мере могут быть отнесены и к его обширному «производственному» роману «На диком бреге», написанному в 1959—1962 годах по горячим следам строительства гигантов пятилетки.
На первый взгляд, правда, кажется, что в этом романе Полевого труднее определить реальных жизненных прототипов, чем в других его книгах, где нередко он сохранял героям их подлинные имена или же ограничивался переменой всего одной буквы в фамилии (хотя это вовсе не означало, что «Повесть о настоящем человеке», например, была строго документальна и исключала всякую возможность домысла). Однако, когда сравниваешь героев романа «На диком бреге» и события, в нем изображенные, с дневниковыми «Саянскими записями» и другой дневниковой книгой «Покорители морей», которые обязаны своим происхождением старой, еще довоенной журналистской привычке Полевого нигде и никогда не расставаться с блокнотом и карандашом, видишь, что и в этот роман многие персонажи — рабочие, инженеры, экскаваторщики, бульдозеристы, подрывники, бетонщики — шагнули прямо из жизни.
Что же касается главного героя романа — начальника Оньстроя Федора Литвинова, то сам Полевой не скрыл от читателей, что в образе Литвинова как бы слились характеры таких выдающихся строителей, как Логинов, как начальник строительства Цимлянской ГЭС полковник Барабанов, как Иван Иванович Наймушин, возглавлявший Братскстрой, как Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии Андрей Ефимович Бочкин, с которым в разные годы сводила писателя не только репортерская, но и личная судьба.
Конечно, было бы очень заманчиво сравнить образ Федора Григорьевича Литвинова, да и многих других персонажей романа «На диком бреге» с их прототипами. Но это задача другой, специальной статьи. Здесь хочется лишь отметить, что Борису Полевому «везет» на встречи с очень интересными людьми. Хотя, конечно, вернее было бы сказать так: везение художника определяется его гражданской позицией, общественным темпераментом, стремлением быть в гуще самой жизни, на переднем ее крае, где живут и неутомимо трудятся герои всех книг Полевого.
Один пример наудачу. Полюбившуюся писателю в характере Бочкина черту — кочевать вместе со своей женой и детьми по стране, снова и снова вить свое гнездо на голом месте, в пустынном краю, а потом, когда палаточные городки и ряды однообразных бараков превращались в городские улицы, укладывать нехитрую свою обстановку, чтобы ехать озеленять и обживать новую пустыню, — писатель передал в своем романе и Федору Литвинову, и знаменитому экскаваторщику Олесю Поперечному. Для «цыганской души» Олеся переезд с очередной, уже законченной стройки на новую, еще даже не начатую давно уже стал неотъемлемой реалией быта. Захваченный все новыми невиданными масштабами и планами, в который уж раз трогаясь в путь, он оправдывается перед своей хозяйственной и домовитой женой Ганной (которая, впрочем, в глубине души всегда прощает мужа): «Профессия у нас такая — на месте сидеть нельзя».
Но этот прекрасный романтический порыв, живущий в душе не очень уже и молодого человека, с самых первых страниц романа, когда писатель знакомит нас с многочисленными пассажирами старенького речного парохода «Ермак» (будущими героями повествования), сразу делает привлекательным образ Олеся Поперечного. И в других героях книги легко угадывается тот же романтический жар души, который сообщает поэзию их мыслям, поступкам, решениям. Не зря ведь инженер Надточиев говорит о строителях Дивногорской ГЭС, что на вопрос: «Профессия?» — они могли бы ответить в анкетах: «Романтик». Именно на фоне этих цельных характеров так явственно проступает черствость, холодность и расчетливость Вячеслава Ананьевича Петина, знаменитого гидротехника и главного инженера стройки, хотя он в общем еще не успел совершить никаких поступков и обо всем судит достаточно резонно, как знающий и опытный человек, человек дела.
Но чем дальше развертываются события романа, тем большую остроту приобретает конфликт Петина и Литвинова. С самого начала Петин назовет про себя Литвинова «мятым паром», «отставшим от жизни» персонажем, «хрипуном». Он же, Петин, всегда любил изображать из себя неутомимого борца с рутиной, поборника нового, передового. И на стройку он является с заранее созревшим планом — стать первым, сломать обветшалые методы литвиновского руководства (хотя пока он еще не знает, каковы они), заменить их новыми, более современными, передовыми и динамичными. Однако петинская требовательность и деловитость, его убежденность, что управление должно работать как точное счетно-машинное устройство, по существу оборачивается черствостью, сухостью, грубостью, оскорбительным невниманием к людям.
Правда, на стройке сейчас уже много легче, чем в первые дни. Но по-прежнему ежедневно возникает множество сложных проблем: то не хватает материалов, то людей, то машин. Трудно еще живется строителям и их семьям. Не налажен быт. И руководителю стройки должны быть присущи не только деловитость, принципиальность, но и — Литвинов хорошо понимает это — чуткость, внимание к людям, умение заботливо вникать в их повседневные нужды. А Петин с его бездушным автоматизмом, с его отношением к людям как к «рабочей силе» исключает всякую иную возможность контактов, кроме сугубо деловых. К тому же теперь он очень гордится тем, что нащупал, как ему кажется, главную слабину Литвинова, который-де стал жертвой собственных устаревших представлений, методов, привычек. «Витает там где-то в первых пятилетках, — говорит Петин своей жене Дине о Литвинове. — Где надо приказать — просит, где надо кулаком стукнуть — затевает переговоры».
Первое столкновение Петина с Литвиновым связано с затоплением обжитых, плодородных земель Оньской поймы. В связи с развертыванием строительства Дивноярской станции и разливом Сибирского моря целым колхозам придется сняться с плодородных, насиженных земель, возделанных еще чуть ли не во времена Ермака, и уйти в глубь тайги в новые, совсем необжитые места. Для Петина все решается очень просто. Для него в таком деле двух мнений и быть не может. Сразу же приструнить тех людей, которые хотят идти к коммунизму «с кругозором удельных князьков». Но для старого коммуниста Литвинова такой подход к делу абсолютно неприемлем. На одних командах далеко не уедешь. Метод Литвинова — убеждение, разъяснение. Ему важно облегчить колхозникам этот трудный шаг, а потом помочь переселенцам на новых землях всеми имеющимися в его распоряжении средствами.
Следующий острый конфликт вспыхивает у Петина с инженером Надточиевым, которому Петин всегда казался просто деловым, умным, добропорядочным «сухарем». Неожиданно этот «сухарь» оборачивается к нему какой-то другой, «ни разу еще невиданной и, вероятно, тщательно скрываемой от людей стороной». Конфликт назревает и в семье Петина. Его жена Дина Васильевна слепо любит своего Вячеслава Ананьевича, восхищается его умом, деловитостью и мечтает о будущих его успехах. Петин тоже любит Дину, но по-своему, эгоистически, желая превратить ее в свою тень, в свое эхо, подавить ее индивидуальность. А она постепенно прозревает и обретает свой взгляд, свое мнение...
Так шаг за шагом раскрываются перед нами контрастные, противоборствующие характеры — Петин и Литвинов. И это не просто разные характеры. Это воплощение разного подхода к жизни, к людям. Развенчивается умный карьерист, ловкий конъюнктурщик. Утверждается истинно творческое, бескорыстное отношение к делу, когда общий успех или неуспех действительно становится твоим собственным, глубоко личным делом.
Петин готов на голову другому человеку встать, только бы самому сантиметров на десять повыше подняться, говорит в финале романа Литвинов. Для Литвинова важнее всего, чтобы повыше поднимались окружающие его люди. Тогда и он чувствует, как поднимается, растет вместе со строителями Дивноярской ГЭС. Конечно, много, очень много щедро раздает он из своих душевных богатств. Но многое, несмотря на собственный огромный житейский опыт и накопленные за долгие годы знания, получает взамен. Петин сердито брюзжит по поводу того, что в век электронно-счетных машин, телеуправления и совершенной диспетчерской связи руководитель строительства бесцельно тратит силы на мотание по строительству. А Литвинову необходимо «повсюду совать свой нос». Без тесного общения с людьми он не представляет себе руководства сложнейшей стройкой.