— Стыдно нам колебаться, — сказал один из них, — с таким оружием, как у нас, можно свободно идти против двадцати индейцев. Я испытал опасности Льяно и, если бы не мой друг Джагл-Фред, меня бы уже не было в живых.
— Как, ты знаешь Фреда? — спросил другой. В это время послышался конский топот.
— Как вы думаете, это краснокожие? — спросил Блонт, один из присутствующих.
— Нет, — ответил Бен Нью Мун, — это белые, и я утверждаю, что их двое.
Действительно, вскоре к ним подъехали два всадника, старательно рассматривая следы на земле.
— Их нечего бояться, — сказал Портер, — они, судя по костюмам, мексиканцы. — И он обратился к вновь прибывшим: — Мы те, по чьим следам вы идете. Мы честные люди, и, надеюсь, вы против нас ничего не имеете? — и, видя, что они берутся за оружие, прибавил: — Это совершенно напрасно, мы ведь не разбойники.
— С честными людьми приятно встретиться, особенно в такой опасной местности. Но позвольте вам представиться, нас зовут Эмилио и Карлос, братья Кортеджо, — назвали себя мексиканцы.
Янки также представились, и таким образом все познакомились.
Портер, один из янки, рассказал, что их компания идет из Калифорнии, и хотя прямо через Льяно им ближе, они не решаются на такой опасный путь. Узнав, что оба мексиканца направляются почти туда же и при этом уже не в первый раз, он предложил им объединиться и вместе отправиться дальше, на что те с удовольствием согласились.
Когда опустились сумерки, выбрали место для ночлега — маленькую лужайку с мягкой травой на самом берегу ручья. Неожиданно из кустов вышли два человека в кожаных костюмах и широкополых шляпах. Они держали ружья наготове. Один из них крикнул:
— Кто идет?
— Путешественники, — ответил Портер.
— Откуда?
— Из Калифорнии. А вы кто такие?
— Мы охотники, — отвечал все тот же незнакомец.
— Сколько же вас там спряталось?
— Мы одни, но на днях должны подойти наши товарищи из Льяно, мы их ждем здесь со вчерашнего дня.
— Как же вы рискуете идти навстречу с поднятыми ружьями, если вас только двое?
— Ha этот счет мы спокойны, для четверых из вас есть по заряду из наших ружей, а остальных можно пристрелить из ревюльверов. Не хочу скрывать, что лица некоторых из вас мне не внушают доверия, — при этих словах он выразительно взглянул на мексиканцев.
— Вы, кажется, сами, того не замечая, наносите нам оскорбление, — возмутился Портер.
— Я не сказал, кто именно из вас мне не симпатичен, да, наконец, я ведь могу и ошибаться…
Вскоре вся компания разместилась у затухавшего уже костра.
— Вы сказали, — обратился к охотникам Портер, — что будете здесь несколько дней ждать ваших товарищей. Но ведь вы рискуете встретиться с краснокожими, а встреча эта не из приятных.
— Это нас не беспокоит, так как с нами человек, который справится и с целой сотней краснокожих.
— Следовательно, вы здесь не одни, как сказали раньше. Где же третий?
— Он отправился на разведку и скоро вернется.
— Это, должно быть, знаменитый охотник вроде Разящей Руки?
— Да, вроде, хотя и не он.
— Но кто же? — продолжал допытываться Портер.
— Пусть он скажет вам сам, а пока представляю вам моего сына Мартина, меня же зовут Бауман.
— Благодарю вас и считаю теперь своим долгом назвать и наши имена. Меня зовут Портер; этих двух — Блонт и Фэлзер, это же луноподобное черное лицо зовется Бен Нью Мун. Два же мексиканца присоединились к ним только сегодня. Они везут деньги своего господина из Сан-Диего и тоже отправляются через Льяно. Их имена Эмилио и Карлос Кортеджо. — Называя каждого по имени, Портер указывал на него пальцем, и Бауман внимательно приглядывался к нему.
— Теперь, когда вы знаете наши имена, быть может, скажете: кто именно не внушает вам доверия?
— Я думаю, что вскоре они это и сами почувствуют, и называть их пока не буду.
Затем он обратился к братьям Кортеджо.
— Насколько я понял, близ Сан-Диего находится гасиенда вашего господина. Можно спросить, как она называется?
— Гасиенда Эчилло.
— А имя владельца?
— Его зовут… господин Монтано, — ответил, запинаясь, Карлос; было очевидно, что фамилию эту он только что придумал.
Бауман уже не хотел скрывать своего недоверия и сказал:
— Теперь я могу удовлетворить ваше любопытство и признаться, что неприятные мне личности — это вы и ваш брат.
Оба мексиканца схватились за ножи.
— Это явное оскорбление, и оно не пройдет вам даром! — воскликнул Эмилио, вскакивая со своего места.