В поселке строилась не молельня и даже не часовня, а настоящая церковь. Элен с улыбкой подумала, что если б жители могли тут распоряжаться, как хотели, то назвали бы эту новую церковь собором. Это больше бы отвечало их стремлению придать величественный характер новому строению. Собор в Скалистых Ручьях окружил бы благодатью поселок и утвердил бы положение ее жителей, уверенных, что спасение их душ было бы тогда надежно обеспечено. Но невозможность иметь собственного епископа в деревне вынудила их отказаться от мечты о соборе и удовлетвориться более скромной постройкой новой церкви.
Возле церкви Элен увидала группы мужчин, праздно стоявших вокруг и смотревших, как работают другие. Желания помочь работе у них не возникало; они собрались здесь маленькими группами, засунув руки в карманы своих штанов, вооруженные револьверами и лениво пережевывали табак, глазея на постройку. Все они, именующие себя гражданами Скалистых Ручьев, как мужчины, так и женщины, были заинтересованы в постройке новой церкви и подавали за нее голос. Кто мог, жертвовал деньги и материал, а кто был не в состоянии, тот вкладывал свой труд. Элен поняла, что те, кто праздно смотрел на работу, уже сделали свой вклад и теперь просто наблюдали, чтобы их менее имущие братья не тратили даром время, а работали как следует. Ведь эта церковь должна была служить доказательством священного рвения граждан Скалистых Ручьев, разгульная жизнь которых и почти повальное пьянство противоречили всем канонам нравственности. Но они были уверены, что таким образом обеспечивают себе отпущение грехов и будущее спасение души. То была откровенная взятка, которую они давали богу, чтобы приобрести его снисходительное отношение к своей греховной жизни.
Взгляд Элен перебегал с одной группы на другую, пока не остановился на одном из мужчин, стоявших в стороне. Уже немолодой человек, с суровым грубым лицом и злобно-насмешливым выражением, он смотрел на окружающих. Наружность его была не из привлекательных, и он отличался от остальных лишь тем, что не выставлял напоказ своего оружия, но Элен знала, что оно было у него припрятано. Однако он ей импонировал, потому что забавлял ее своими умными язвительными репликами.
— Доброе утро, Дерти, — сказала она, улыбаясь и подходя к нему.
Дерти О’Брайн обернулся, и тотчас же на его лице появилась улыбка. Он быстро переместил языком во рту табачную жвачку за другую щеку и проговорил:
— Здравствуйте, мисс Элен.
— Просто удивительно, — заметила Элен, кивая на группы стоящих людей, — как все интересуются постройкой церкви!
— Интересуются? — возразил О’Брайн с несколько презрительной усмешкой. — Я думаю, что вы бы тоже интересовались, если б сидели на крыше дома, который горит под вами и следили бы глазами за приближением спасательной лестницы.
— Какое же это имеет отношение к строительству? — спросила Элен, насмешливо прищурив глаза.
— А вот какое: церковь — лестница, которая обеспечивает им спасение души. Построив такую лестницу, они могут продолжать свою прежнюю жизнь, не заботясь о душе.
— Я думаю, что они больше не будут употреблять таких ругательств, как раньше, — заметила Элен.
— Вы думаете? Ну, я не пророк, но скажу вам, что наверняка все останется по-прежнему. Вокруг этой церкви будут по-прежнему происходить драки, будут раздаваться выстрелы во имя религии, будут грабить и тайком привозить виски и похваляться своими подвигами перед пастором. Церковь тут ничего не изменит, она только даст им возможность со спокойной совестью заниматься прежними делами. Нет, мисс Элен, народ должен быть воспитан для церкви. Воспитание — это не пустое слово, и нашим париям оно неизвестно.
Его постоянное озлобление против всего и всех в Скалистых Ручьях забавляло Элен, и она отвернулась, чтобы скрыть смех. Вдруг она увидала приближающуюся упряжку лошадей, волочивших бревна.
— Как? — вскричала она с удивлением. — Посмотрите, Дерти! Ведь это наши лошади, и Пит Клэнси правит ими…
— Наверное, — ответил равнодушно О’Брайн.
— Наверное? — сердито возразила Элен. — Но ведь это такая… такая дерзость!
Но Дерти О’Брайн ничего не видел в этом особенного.
— Ведь Пит всегда правит вашими лошадьми, — заметил он.
— Конечно. Но он должен был ехать к болоту за сеном. Я слышала, как Кэт говорила ему об этом сегодня утром.
Глаза О’Брайна сощурились, и он ухмыльнулся в свою густую бороду.
— Можете поручиться за это, мисс? — спросил он. — Возможно, что он везет эти бревна ради шутки.