— Ты и Файльс? Я не понимаю. Ведь ты… ты же не можешь быть нарушителем закона?
— Закона? — усмехнулся Чарли. — Разве быть против полицейского офицера — это значит быть против закона? Мужчины, настоящие мужчины, могут стать противниками по разным причинам. Но я плохой образчик мужчины, и все-таки… знаешь ли, когда Файльс овладеет положением дел в Скалистых Ручьях, то я думаю, что он не будет чувствовать ко мне доброго расположения. Ну вот, при таких условиях тебе непременно придется выбирать между ним и мной. Ты понял меня, Билл?
— Да… но мне все-таки неясно… — начал он.
— И не старайся уяснить себе, — ласково сказал Чарли, беря его за руку. — Ну, я пошел. Увидимся позднее.
Билл пришел в явное замешательство. Брат представлялся ему замысловатой загадкой, и он ломал себе голову, стараясь разгадать ее. Когда Чарли ушел, он постоял немного, глядя ему вслед, и когда тот скрылся из вида, Билл также спустился с веранды и направился к поселку.
Элен в самом веселом расположении духа взяла под мышку две книги, которые служили для нее предлогом, и отправились после ужина на ранчо Чарли Брайанта.
Когда она явилась к ужину в одном из своих самых изящных летних платьев, то Кэт с восхищением и в то же время с мимолетной усмешкой поглядела на нее.
— О, Элен, ты просто непревзойденна как охотница за мужчиной! — воскликнула она. — Бедный, бедный Большой Брат Билл, у него столько же шансов избежать своей участи, как у крысы, попавшей в крысоловку! Он теперь все равно как бы помолвлен, женат, и… с ним практически покончено.
Элен вскричала с негодующим видом:
— Катрин Сетон, я… я вас не понимаю! Если б я поняла, то должна была бы отодрать вам уши. Вы просто нелепая женщина, ничего больше!
Кэт со смехом налила кофе и разрезала холодное мясо. Ужин их состоял, как всегда, из кекса, сладкого печенья и холодного мяса.
— Я и не подозревала, что у тебя есть такое прелестное платье, — сказала она.
— Не правда ли? — воскликнула Элен. Гнев ее смягчился. — Я его сохранила. Как ты находишь, оно идет мне? Хорошо я причесалась?
— Чудесно, — отвечала Кэт. — Ты так же растрепана, как… как метелка из перьев для сметания пыли.
— Я… я просто ненавижу тебя, Кэт! — вскричала Элен с искрящимися весельем глазами. — Метелка из перьев для сметания пыли? В самом деле! Но это все же лучше, чем швабра, которой Пит метет пол. Если бы ты осмелилась сравнить меня со шваброй, то со мной сделался бы глубокий обморок, и вы, пожалуй, похоронили бы меня живой. Но слушай, Кэт, ты просто ненасытна, а я ведь не могу же сидеть без конца и ждать, когда ты кончишь есть. Пища, конечно, важная вещь, но еще важнее, когда тебя ждет мужчина где-нибудь, а ты не знаешь где… Ну, скорее, Кэт, скорее, я бы хотела уйти! Позволь мне уйти!
— Иди, дорогая, иди! — весело ответила Кэт, тронутая ее смиренной просьбой. — Но только смотри, не смей приходить сюда без своего будущего супруга. Помни, что я тоже хочу видеть его, и если ты не будешь вести себя хорошо со мной, то я сумею отомстить тебе. Ведь я еще не потеряла надежду выйти замуж, что ни говорили бы про меня люди. Ну, а теперь убирайся!
Элен не стала ждать вторичного приказания и, схватив книги, бросила мимоходом взгляд в маленькое зеркало, висевшее на стене, и выбежала из дома.
— Прощай, Кетти! — закричала она. — Я раскинула сети, чтоб поймать большую рыбу. Она мирно дремлет в тенистом пруду, ожидая, что ее словят. Как ты думаешь, Кэт, пробовали ли его ловить когда-нибудь? Я надеюсь, что он не станет лукавить со мной. Ведь у меня не было практики. Это ужасно жить в таком месте, где мужчины должны предварительно напиться пьяными, чтобы иметь мужество признаться женщине… — прибавила она со вздохом.
Кэт осталась сидеть за столом, хотя кончила ужин. С уходом Элен ее веселость испарилась, прекрасные глаза стали задумчивыми и даже несколько суровыми…
Между тем Элен перешла речку по причудливому бревенчатому мостику, который был первой постройкой Кэт по приезде в Скалистые Ручьи. Издали мостик казался живописным и прочным, но на самом деле мог служить западней для незнающих и неосторожных людей. Однако обеим сестрам и их работникам он казался самой обыкновенной вещью. Они привыкли ко всем его ловушкам, число которых однако увеличивалось с каждым весенним половодьем.
За мостиком тропинка извивалась в кустах и выводила на главную дорогу. Но Элен не имела привычки ходить кружной дорогой, если могла избрать прямой путь через заросли кустарника. Она исчезла в зелени кустов, как мелькнувший призрак, и появилась уже только на полдороге к дому Чарли Брайанта на небольшой просеке, откуда открывался вид на все ранчо. Вдруг она увидела, что кто-то двигается между деревьями, и до нее донесся чей-то свист. Кто-то шел от дома Чарли и насвистывал какой-то мотив, показавшийся ей знакомым. Она тотчас же решила, что это не может быть Чарли, так как никогда не слыхала, чтобы он насвистывал какую-нибудь арию. Вслед затем она услышала чьи-то быстрые тяжелые приближающиеся шаги. Ей вдруг стало страшно. Она начала всматриваться в кусты, стараясь разглядеть подходившего. Ей не пришлось долго ждать. Тропинка находилась как раз за просекой, и она могла смотреть сквозь листву кустов. Она чувствовала себя тут в полной безопасности, так как незнакомец должен был пройти по этой дорожке мимо нее, а зелень так густа, что он не мог ее увидеть.