— Как это с «зелеными спинами»? Какие же это животные? — воскликнул с удивлением Билл.
О’Брайн расхохотался, и Билл уже не сомневался в том, что он не совсем нормальный человек.
— Это совсем особенный скот, специально выведенный и здесь довольно редкий. Он доставляется из Оттавы, а выводят его в Штатах… Ну, а теперь прощайте.
Биллу ничего больше не оставалось, как уйти, поскольку О’Брайн собрался без церемоний потушить последнюю лампу. Однако, перейдя к дверям, он вдруг догадался, что О’Брайн насмехается над ним, над его неопытностью. О, это наверное! В первый момент Билл хотел рассердиться, но потом его природное добродушие взяло верх, и он, уже на пороге, крикнул О’Брайну, смеясь:
— Понимаю! Вы говорите о долларах, не так ли? Они ведь имеют зеленый цвет. Чарли пошел собирать их… у своих должников. А я решил в первую минуту, что вы и в самом деле говорите о скоте. Наверное, вы шутили надо мной, а?
О’Брайн утвердительно кивнул:
— Это правда, молодой человек.
Билл закрыл дверь, и О’Брайн потушил лампу.
Очутившись в темноте, Билл быстрыми шагами пошел по дороге. Вспоминая, что говорил ему владелец трактира, Биллу становилось все более и более ясно, что О’Брайн попросту насмехался над ним. Эта мысль так рассердила его, что ему даже захотелось вернуться назад, чтобы проучить нахала. Но благоразумие взято верх и он решил, что не стоит обращать внимание на пустяки. Без сомнения, он сам виноват, что О’Брайн так обошелся с ним. Как это ни странно, но обыкновенно он ухитрялся внушать людям убеждение, что он простофиля. Но он не дурак, о, ни в каком отношении! И вот он сумеет доказать это в Скалистых Ручьях, докажет и мистеру О’Брайну. Зеленые бычки? Скажите пожалуйста! Воспоминание об этом было ему особенно неприятно.
Но пока он взбирался на холм к старой сосне, его пыл поостыл, и мысли снова вернулись к брату. Он вспомнил, что Чарли пошел собирать деньги, и вдруг у него словно открылись глаза. Ему показалось чрезвычайно странным, что Чарли вздумал заняться этим ночью и в окрестностях большой сосны. Все это казалось слишком нелепым. Но, может быть, там, по соседству с деревом кто-нибудь живет? Он не мог припомнить, чтобы видел там, по соседству, дом. А впрочем… Там есть маленькая бревенчатая постройка, недалеко от новой церкви. Да, он видел ее… Пожалуй, О’Брайн говорил ему правду. Зачем только он не сказал ему прямо, а заставлял догадываться?.. Конечно, он пойдет к этому дому…
Вдруг он увидел сквозь листву желтый золотистый свет впереди и весело рассмеялся. Ведь это была полная луна, появившаяся на горизонте. В первую минуту он не понят этого. Но до чего была красива теперь долина, освещенная колдовским лунным светом…
Внезапно Билл остановился как вкопанный. Он видел огромную сосну, освещенную луной, и фигуру какого-то человека, стоящего возле нее. Неужели это Чарли? Да, явно он. Тут не было никакого сомнения. Его тонкая фигура была ясно видна, и он даже мог различить его черные волосы на таком расстоянии.
— Чарли! — крикнул Билл.
И вдруг фигура исчезла, точно по волшебству. Билл остолбенел от изумления. Что это было?.. Затем он услыхал шорох в кустах, треск ломающихся ветвей совсем поблизости и стук тяжелых копыт. В следующую минуту из чащи кустарника словно вынырнули два всадника и соскочили с лошадей.
— Черт возьми! Чего это вы кричите в такой час ночи?
Билл с удивлением увидал перед собой инспектора Файльса и рядом с ним другого человека в форме, с тремя золотыми нашивками на рукаве — сержанта Мак Бэна.
Билл тотчас же узнал Файльса, но все-таки рассердился и резко ответил:
— Полагаю, что это свободная страна, а? Если я решил окликнуть кого-нибудь, то это не касается вас, черт побери! Что вам за дело до этого? Я видел своего брата и позвал его, вот и все.
Глаза Билла сверкали гневом, но Файльс тотчас же заговорил примирительным тоном:
— Мне очень жаль, мистер Брайант. Я не узнал вас в темноте. Думал, что вы сидите в трактире. А тут, значит, находится ваш брат?
Гнев Билла тотчас же угас под влиянием извинительного тона полицейского офицера.
— Ну да, конечно, это был мой брат, — сказал Билл. — Я искал его несколько часов. Видите ли, О’Брайн говорил мне, что он пошел в эту сторону, и когда я увидел его у сосны, то…
Он вдруг вспомнил предостережение О’Брайна и внезапно умолк. У него было неловкое чувство, что он, пожалуй, сказал слишком много, гораздо больше, чем следовало. Но Файльс продолжал расспрашивать, и этим насторожил Билла.