Теперь же все его надежды померкли. Кэт Сетон предупреждала его, но ее предупреждение не произвело на него такого впечатления, как то, что он увидел теперь. Зачем, зачем сделал это Чарли именно сегодня, в первый же вечер, который они проводили вместе в этом новом мире? Билл просто готов был заплакать от огорчения и разочарования. Когда он смотрел на его нетвердую походку, то ему вдруг захотелось схватить его за плечи своими сильными руками и крепко встряхнуть, чтобы напрочь вытрясти из него хмель. Но он не успел привести в исполнение свое намерение, потому что Чарли как будто несколько протрезвился и сказал хриплым голосом:
— Мне не надо твоих оправданий, Билл. Я не стою их. Ты не можешь шпионить за моей душой… И не в том дело…
Он остановился, и заметно было, что он делает усилие, чтобы собрать свои мысли и говорить последовательно. Потом вдруг спросил: — Ты видел меня у Сосны?..
Билл кивнул. Ему больше не хотелось ничего говорить. Ему вдруг все опротивело, и он даже пожалел, что приехал сюда. На мгновение его оптимизм совершенно испарился. То, что говорила ему Кэт, и то, что он сам увидел, омрачило радость свидания с братом. Слова «нарушитель закона», «пьяница» вертелись в его мозгу и заслоняли все остальное.
Чарли снова уселся на прежнее место. Все его движения казались какими-то механическими, неестественными…
— Да, я был там, — проговорил он немного погодя. Он провел рукой по лбу, как бы желая смахнуть паутину, окутавшую его мысли. — Отчего же… отчего ты не пришел и не заговорил со мной? Я ходил… кругом.
Билл опять раскрыл глаза от удивления.
— Я звал тебя, — отвечал он. — Когда ты услышал мой зов, то… исчез.
Чарли снова провел рукой по лбу.
— Я… я не помню. Это ты звал, а? Видишь ли, я не знал, что это ты, — сказал он.
Билл был в полном недоумении. Что все это означало?
— Ты не узнал мой голос? — спросил он. — Впрочем, там были Файльс и другой полисмен.
Чарли вдруг выпрямился и крепко сжал ручки кресла.
— Полиция была там? — спросил он дрожащим голосом. — Что же они делали там… с тобой вместе?
Туман, обволакивавший мысли Чарли, как будто окончательно рассеялся, и вопросы были заданы им резким трезвым голосом. Билл был ошеломлен. Не смотря на все сказанное Кэт, на ее уверения, что Файльс и вся долина считают Чарли главой шайки, тайно ввозящей спирт, Билл все же не понимал до этой минуты, какое значение имело присутствие Файльса возле Большой Сосны. Только теперь ему вдруг стало ясно, что Файльс вовсе не подстерегал какого-то случайного мошенника, а подстерегал именно Чарли, и то, что Билл подтвердил ему, что он видел брата, действительно, явилось огромной ошибкой. Как он был глуп, что не понял этого! Кэт была права. Он нанес непоправимый вред брату.
Билл страшно взволновался и заговорил очень быстро, забывая положение брата, забывая все, кроме той опасности, которая угрожала теперь.
— Слушай, Чарли! — вскричал он. — Я расскажу тебе подробно, что случилось после того, как я ушел отсюда. Я думаю, что тебе следует все знать для собственной безопасности.
Чарли слушал его рассказ с закрытыми глазами. Когда Билл кончил, он открыл глаза и взглянул на него. Билл увидел, что глаза его уже не были мутными, как раньше, и, по-видимому, опьянение у него окончательно прошло.
— Спасибо, Билл, — сказал он. — Я рад, что ты все рассказал мне. А теперь я пойду спать. Бесполезно обсуждать все это, так как нельзя придти ни к какому решению. Но я хочу сказать еще кое-что, прежде чем мы расстанемся. Я рад, чрезвычайно рад, что ты приехал ко мне. Я готов без оговорок присоединиться ко всем твоим планам. Но в моей жизни есть такие вещи, которые я должен выполнить сам, и о них я не хочу говорить. Может быть, часто мои поступки будут казаться тебе очень странными. Но я хочу и буду поступать именно так. Это не относится к моему пьянству. Ты найдешь также, что я ночной бродяга. Но опять-таки мои ночные странствования — только мое личное дело. Ты услышишь, что люди говорят про меня разные вещи. Ты увидишь, что Файльс развивает кипучую деятельность. Захочешь ли ты их слушать или нет — уж твое дело. Я же скажу тебе, что ты не должен сражаться вместо меня. Я сам это сделаю. Понимаешь? Ты можешь принимать участие в моей жизни насколько пожелаешь, но только не в этом; эту сторону я оставляю себе. Одно скажу теперь: Файльсу никогда не удастся засадить меня в тюрьму. Я обещаю тебе это, потому что знаю, что именно это беспокоит тебя больше всего, дружище. Ну, а теперь спокойной ночи.