— Тут ведь никого нет другого.
— Может быть, я смогу вам помочь? — предложил он, указывая на тесемки, которые она старалась распутать.
— Помочь? — засмеялась она. — Я думаю, вы еще больше запутаете их. Так обыкновенно бывает, когда двое берутся за одно дело. Я всю свою жизнь старалась согласовать такие вещи, которые не согласуются, и если вы хотите добиться успеха, то делайте это самостоятельно.
Ее глаза улыбались, но Стэнли Файльс заметил в них вызов, как всегда, когда она говорила с ним.
— Это недурно, когда полиция становится такой деятельной и… вы находитесь во главе ее в этом округе, — проговорила она, глядя на него.
— Я должен еще раз заметить, что вы прекрасно осведомлены, мисс Сетон, — учтиво поклонился Файльс.
— А я еще раз отвечу вам, что я далеко не так осведомлена, как бы того желала.
С минуту оба молчали. Кэт, по-видимому, была опять всецело поглощена своей работой.
— А могу я вас спросить, мисс, — наконец спросил Файльс, — откуда вы знаете, что «полиция становится такой деятельной», — он точно повторил ее слова.
— Видите ли, — чистосердечно расхохоталась Кэт, — у меня служат два самых отъявленных бездельника, и они, по-видимому, считают более чем необходимым для себя следить за всеми маневрами Конной полиции.
— Конечно, я думаю, что они шпионят решительно за всеми… ради выгоды самого предводителя.
— Вот как? — Кэт всплеснула руками. — Вы полагаете, что у них есть предводитель?
— Что же, мы опять начнем свой старый спор? — сказал Файльс с раздражением. — Известно, что когда они не заняты работой на вашей ферме, они помогают Чарли Брайанту осуществлять доставку спирта в эту запрещенную область. Они — его сообщники.
— И потому, что эти два парня известны среди жителей деревни, вы продолжаете свой поход против другого человека, которого вы надеетесь захватить на месте преступления? — резко возразила Кэт.
— Мне достаточно личного убеждения, чтобы продолжать свой поход, — сказал с ударением Файльс. — Вы правильно заметили, что мы усилили свою деятельность.
— Да, я знаю, — ответила Кэт со вздохом, и ее блуждающий взгляд остановился на западных границах долины. — В вашем лагере замечается повышенная активность, так же как и в лагере у Зимнего Перекрестка. А те старания, с которыми вы маскируете все свои передвижения, известны всем и каждому. Тут за самим охотником учреждена охота. Я говорю вам это без всякого раздражения. Я рада, что это так, потому что я… должна знать!
— Раз мы с вами противники, то это вполне понятно, — заметил Файльс.
— Да, мы противники, пока вы против Чарли, — подтвердила Кэт. — Но мы противники только в официальном отношении. О, вы так упрямы! — вскричала она с притворным отчаянием. — Ваши замыслы в этой долине нисколько не беспокоили бы меня, если б не то, что в интересах Чарли я желаю их разрушить. Вы получили какие-то известия вчера. Может быть, они касаются груза, который должен прибыть сюда и который вы собираетесь захватить вместе… с Чарли. Я не намерена выдавать вам никого и не буду говорить вам то, что знаю и даже должна знать, живя в этой долине. Но вы обречены, решительно обречены на жестокую неудачу, если рассчитываете на успех посредством ареста Чарли Брайанта!
Несмотря на веселый тон Кэт, ее слова все же произвели впечатление на полицейского инспектора, и лицо его стало почти суровым. Вызов Кэт лишил его спокойной уверенности и самообладания, и он резко спросил ее:
— Что для вас этот человек? — его челюсти как-то сжались, когда он почти бросил ей в лицо этот вопрос.
— Вы не имеете права… спрашивать меня об этом! — вскричала она.
— Не имею права?.. Все допускается в любви и… на войне! Между нами теперь война! — воскликнул он.
— Да… война, — сказала Кэт. — Может быть, вы правы, мистер Файльс… Я сказала вам, что такое для меня Чарли и сказала вам истину. Я пытаюсь защитить невинного человека. Для меня он не более, как брат или сын. Я делаю это потому, что он сам, вследствие своего специфического болезненного состояния, не в состоянии позаботиться о себе. Вы же видите, ему все безразлично! Его безопасность, его собственное благосостояние ровно ничего не значат для него. Вот по этой причине, потому что ему безразлично, как о нем думают, его и считают бездельником и негодяем. А я говорю вам, что это не правда!..
— Это не я упрям, — холодно возразил Файльс. — Это вы упрямы, мисс Кэт. Что если я скажу вам, что у меня есть неопровержимые улики против него, поколеблет ли это вашу веру в него?