Воздух задышал сильнее, и вода под его напором стала уходить. Я облегченно вздохнул. «Ну, думаю, теперь буду жив», хотя, чувствую, все тело, как железными обручами, сковала ледяная вода. Но это уж не так страшно. Пополз под мостик. Скоро увидел оборвавшийся конец веревки и по нему добрался до леерной стойки. Теперь нужно было посмотреть, где зацепились шланг и сигнал. Скорее всего они могли зацепиться на мостике. Я поднял голову и вижу: на мостике второй водолаз освобождает мне шланг и сигнал. Это был Коляда. «Вот, думаю, товарищ так товарищ! Там плот угрожает утопить всех, а он ко мне на помощь лезет». И так мне радостно стало на душе, что я сразу забыл все со мной случившееся. Увидел он меня, помахал рукой и показывает: давай выходи наверх. Я взялся за сигнальный конец и слышу голос Матвеича:
«Алло, Даниил, ты жив?»
«Жив,- говорю,- Матвеич, давай поднимай наверх, да пускай качают сильнее, рубаху распорол».
Сверху потянули, и я полетел, крепко сжимая в руке Сережкину гармошку. Когда меня подтянули к катеру, матросы взяли гармошку и помогли мне подняться. Матвеич отвернул иллюминатор и говорит:
«Здорово ты распорол! Как же это?»
«Потом,- говорю,- расскажу. Помогай выйти, а то у меня полна рубаха воды».
Промерз я тогда, ребята, до костей. Да ничего. Доктор выписал мне огненной водички согреться.
Выпил я, переоделся в сухое платье, и всю усталость как рукой сняло. А вечером на берегу Сережка играл нам на гармошке камаринскую, да так ловко, что девушки запели и пошли в пляс.
