Возле нашего подъезда стояли трое парней старше меня. Может им было 16-17 лет, но мне, двенадцатилетнему сопляку, казалось, что им всем не меньше двадцати. Потом говорили, что это были наркоманы, идущие в это время дня на всё, лишь бы достать и не пропустить дозу. Сначала пристал долговязый, слегка горбатый:
- Эй, щегол! Есть спички?
- Нет, – ответил я и окончательно остановился, поняв, что сейчас будет.
- А деньги?
- Мы бы на них спички купили, – вступил в разговор невысокий, но худой как скелет, и от того казавшийся в вечерних сумерках длинным, второй.
- Тоже нет.
- Тогда может дашь ключи? Мы у тебя дома поищем и спички, и деньги.
- А я сейчас закричу и...
- Ты не сделаешь этого, гаденыш, всё у тебя есть: и деньги, и ключи. Домой ведь шел, – включился третий, эдакая тумбочка с ногами и руками. – Нельзя старших обманывать, гаденышшш...
Удар пришелся по щеке, второй – в плечо. После него я оказался на клумбе рядом с дорожкой. Я – не герой, но палка, воткнутая возле деревца для поддержания веток, оказавшись в моих руках, вселила кое-какие надежды. Но при этом и погрузила меня в целый океан всевозможных вариантов будущего. Но приближение этих парней и их злобные ухмылки заставили поднять палку над головой как двуручный меч, который я с громким криком обрушил на плечо "скелету". Собираясь проделать тоже самое с "тумбой", я вдруг почувствовал… мне вдруг показалось, что мои глаза находятся на конце палки, обращенной прямо в горло противнику.
Какая-то секунда, в глазах потемнело, как будто это – я и в то же время не – я. Затем вспышка боли... потом упал. Не знаю, споткнулся или сделали подножку, но в падении почувствовал удар "вдогонку", как говорится у нас. А дальше я был в течение некоторого времени мешком для приема ударов ногами.
Очнулся от сознания, что на меня смотрят множество глаз. Потом - больница. Один курс лечения, затем - другой. И вот я снова здесь. Пока лечили от ушибов и ссадин, обнаружили нарушения в работе почек. Один метод лечения, другой. Сколько их ещё будет?
Двенадцать лет. Самое время бегать, прыгать, веселиться… Но нельзя. Постельный режим. Пресная пища без соли. А, главное, внешне я изменяюсь - то опухаю от отеков, то становлюсь тоньше велосипеда. В больницу никто не ходит, кроме родных и Мэрвина с Лайлой. Что будет дальше? Правда, все подмечают, что мне легко даются всякие там медицинские штучки: от правильного произношения названий лекарств до уговоров маленьких детей пойти принять укольчик. Но это всё не то. Не то...
- Ты ещё не устал, Мартин, себя хоронить? – наконец, заговорила дежурный ночной врач больницы мисс Маргарет Симплз. – Не рановато ли? Вообще-то, я подозревала, что ты – говорун. Куда-то же должно выливаться всё то, что ты днём вычитываешь в книжках и журналах. Может лучше тебе стоит другие книги почитать? Например, биографии Байрона, Амундсена, Генри Форда.
- Да-да. Мальчик рос хилым, в нищете и голоде, – прошептал я, пытаясь укрыться в скорлупе ехидства.
- А ты, почему не спишь, кстати? Тебе даже, по-моему, прописали снотворное "димедрол" или "элениум"? Надо посмотреть в истории болезни.
- А они на меня не действуют, вернее, имеют обратный эффект, Я даже хочу, чтобы Вы попросили от моего имени их отменить. Третья ночь без сна – это просто ужас, – опять наигранно ответил я.
- А ты повернись на бок и мысленно сосчитай до тысячи, – посоветовала неуверенно мисс Симплз.
- Пробовал. Бесполезно.
- Тогда сочиняй про себя сказку и ...
Но тут пришла медсестра и сказала, что привезли нового больного, и мисс Симплз, пожелав "спокойной ночи", скрылась за дверью палаты. А жаль. Я хотел, чтобы она что-нибудь рассказала, может быть даже о себе. Это во сто крат интереснее книжных историй и моих фантазий. Это просто другой мир.
ГЛАВА 2.
... и зрелище это - совсем что роса на вьюнках: то - роса опадет, а цветок останется; однако хоть и останется он, но на утреннем солнце засохнет; то - цветок увядает, а роса еще не исчезла; однако хоть не исчезла она, вечера ей не дождаться.
Камо-но Темэй, "Записки из кельи"
Неужели это - судьба? Я где-то читал о двенадцатилетних циклах человеческой жизни, когда через этот срок наступает момент кризиса. Но в это время может произойти как упадок, так и взлет. У меня - болезнь. В третий раз за один год в больнице, скоро мое четырнадцатилетние. На дворе - зима. Я люблю ее, несмотря на морозы и бураны. Мне нравится, когда на улице падает снег и поет ветер. Что-то никто не идет? Уже заканчивается время посещения. Может что-то случилось?