– Я смотрел новости, – мрачно изрёк Матвей, которого Даша не видела уже лет десять, если не больше, – ты снова это сделала.
Послышался плеск воды, как если бы кто-то бросил на дно камень. Даша вздрогнула, совсем позабыв о том, зачем пришла, и выглянула из-за дерева. Сначала она решила, что Матвей, высокий и щуплый молодой человек в красной шапке и ветровке, стоит один. Он задрал голову наверх, будто любовался сумрачным небом, и вскоре раздался ещё один всплеск. В воду с дерева нырнуло что-то большое, отдаленно напоминающее человека.
Та разошлась кругами, и лишь когда последние достигли берега, на поверхности показалась чья-то голова. Половину лица, что была видна Даше, закрывали чёрные волосы, расходящиеся разводами по поверхности озера.
Она медленно, чеканя шаг, приближалась к Матвею, и с её грязного одеяния и волос лилась вода под ноги. У Даши холодок по спине побежал от осознания, какого же это: купаться в октябре.
Какой нормальный человек станет это делать?
А если не человек?
Её руки безвольно болтались вдоль тела, а голова была опущена, из-за чего разглядеть лица так и не удавалось. Мысли побежали в Дашиной голове с огромной скоростью: эта девушка совсем не выглядела как живой человек. И будь Даша на месте Матвея, точно бы уже дала деру.
Её с малых лет учили не приближаться к воде. А если из неё показывается девушка в белом одеянии – тем более.
Но он не сдвинулся с места даже когда озёрное существо замерло в шаге от него. Он смотрел на неё устало и тяжело, сжимая губы в тонкую нить, будто боясь, что с них сорвётся что-то лишнее. И всё же не отступал, не отводил взгляда, и Даша бы даже сказала, что не мог насмотреться.
Витька нередко говорил, что на их озере водятся мавки, и бабушка это упоминала. Но повзрослев, Даша не могла себе представить, что увидит охоту одной из них.
Только вот в рассказах озёрная нечисть всегда заманивала путников в воду и топила, а не сама выходила на берег. Она же мёртвая, обессиленная то есть, как потащит потом его в воду?
Даше стоило закричать, подбежать к ним и затрясти старого знакомого, чтобы, наконец, очнулся от морока и сбежал, но вместо этого она продолжала сидеть на корнях, подсматривая через ветку. Неужели и её обездвижили? Мавки были трусливыми созданиями и не стали бы делать свою работу при свидетелях. Их цель – всегда мужчины, потому они редко открывали охоту на тех, кто приехал на озеро в компании женщин. А вот рыбаков, которые нередко заявлялись целыми компаниями, топили нещадно.
Так, во всяком случае, ей рассказывали перед сном. Сказки о Золотой Рыбке или царе Салтане она прочла сама, уже в школьные годы. Бабушка же готовила её к взрослой самостоятельной жизни.
Неужели знала, что всё так обернется?
Мавка подняла руку, пытаясь дотронуться полупрозрачными пальцами до лица Матвея, но тот отпрянул.
– Ты обещала мне больше не охотиться, – мрачно напомнил он.
Она подняла голову, глядя ему в лицо, и тихо произнесла:
– Обещала. Больше не буду.
Её голос был похож на перезвон колокольчиков, такой светлый и мелодичный, что хотелось слушать его снова и снова. На мгновение Даша растворилась в этом звуке, но грубый и низкий тон Матвея её отрезвил:
– Что это значит?
– То и значит, – пожала плечами она, пропевая гласные. – Тебе никогда меня не понять. Так зачем тратить время?
– Затем, что я хочу знать, что…
– Я хочу есть, Матвей. И мои сёстры тоже.
– Не было у тебя никогда сестёр, Тоня, ты единственный ребёнок в семье, – прошипел Матвей.
Но Тоня ничуть не смутилась.
– А теперь есть. Они моя семья. Прошу, не приходи сюда больше.
Матвей коротко и истерично рассмеялся, сделал шаг в сторону и обошел её, заглядывая в воду.
– А то что? И меня затопишь?
Минута молчания, кажется, длилась целую вечность. Матвей даже обернулся на Тоню, заподозрив, что она исчезла. Но мавка продолжала стоять, нисколько не содрогаясь от осеннего ветра.
– Нет. Но больше не выйду, и перед сёстрами тебя защищать не стану.
– Мне не нужна твоя защита, – мигом бросил Матвей и с досадой добавил, – Нужно было всё-таки тебя похоронить. И отпеть. Чтобы всё по-человечески было.
Последние слова её зацепили. Рот раскрылся до самых ушей в жуткой гримасе, являя острые и тонкие, как спицы, зубы, глаза побелели, а одеяние на спине пошло по швам вместе с кожей до самого позвоночника.
У Даши едва не вырвался крик, когда она в одно мгновение оказалась рядом с Матвеем. Из пасти вырвался животный рык. Он шарахнулся в сторону, но не ушёл. В его взгляде не было ни доли страха, лишь досада, от которой он то и дело кусал губы. Матвей достал из кармана маленькую бутылку, зачерпнул озёрной воды и, не сводя взгляда с той, кто превратился в чудовище на его глазах, последовал прочь.