А Иван чуть грустно улыбнулся мне, сжал мою руку в своих сильных жестковатых ладонях и сказал:
— Спасибо, другар Александр.
Впрочем, мы простились ненадолго. Они ведь собирались сопровождать нас на Шипку.
Говорят, что с Шипкинских высот видна вся Болгария. Горы. Реки. Зеленые долины. Но в это раннее утро густой туман плотной завесой застлал хребты. Видимость, как говорят летчики, была нолевая. Но мы верили, что туман рассеется. И мы пошли в горы по крутым тропам, меж скал, тесно примыкая друг к другу, то и дело перекликаясь, чтобы не потерять кого-нибудь в молоке тумана.
Мы обошли все окрестности Шипки. Здесь каждая скала была памятником славных событий прошлого. Памятником великой дружбы двух народов — болгарского и русского.
Новый молодой друг мой, Иван Ганев, не раз уже путешествовал в этих местах. Он был сегодня очень оживлен, беспрестанно читал стихи, не забывая, впрочем, поддерживать на крутых подъемах и спусках Катю Макарову. Так вот случилось, что они все время были рядом.
Слова классических стихов Ивана Вазова о России здесь, «на местности», приобретали особую силу и весомость.
Ганев страстно, взволнованно читал эти стихи своего великого земляка из города Пловдива. И казалось, что не восемьдесят лет тому назад написаны эти строки, что они вот сейчас, сегодня, в это туманное утро созданы молодым поэтом и посвящены русской девушке Кате Макаровой, взбирающейся по узкой кремнистой тропе на Шипкинский перевал.
…Десятки обелисков и памятных досок возникли перед нами в горах. Они воздавали славу воинам, погибшим на Балканах в освободительной войне 1877–1878 годов.
…Донские казачьи полки.
Курский полк.
Болгарские ополченцы.
Драгунский Астраханский полк.
И имена… имена… имена…
Подпоручик Афанасий Воробей.
Прапорщик Александр Ядрило…
Житомирский полк.
7-й пластунский пехотный батальон.
Есаул Александр Баштанник…
Вологодский полк.
Его сиятельства герцога Лейхтенбергского полк.
Гренадеры; драгуны.
Имена сановных, сиятельных командиров… Полковников, майоров, корнетов.
И с ними… нижних чинов 78…
И с ними… нижних чинов 112…
И с ними… нижних чинов 223…
64-й казачий полк.
Штабс-капитан Наполеон Соколовский.
…И с ним… нижних чинов 311.
Все они, эти нижние чины, герои славных битв, лежали здесь, в братских могилах, вырубленных среди этих вековых скал.
Мы подымаемся все выше… Сквозь туман пробиваются первые лучи солнца.
В авангарде нашей группы первыми рука об руку подымаются на вершину Шипки русская девушка из Сибири Катя Макарова и болгарский юноша из Пловдива Иван Ганев…
Здесь высится памятник. Башня. Огромная усеченная пирамида. Гигантский литой лев. И старинные пушки.
«Борцам за свободу!..»
Шипка!..
И опять стихи Ивана Вазова:
Здесь рука об руку, плечо к плечу сражались против несметных турецких полчищ болгарские и русские воины. Русские добровольцы пришли сюда на помощь своим братьям от дальней снежной Камчатки и от финских скал, с берегов Балтики.
Здесь пал твой дед, Антти Карилайнен. Может быть, рядом с дедом Ивана Ганева он стоял у этой амбразуры до последнего патрона, до последнего дыхания.
Средь многих легенд о Шипке одна горит особенно ярким огнем.
Сюда пришел доброволец, простой крестьянин-сибиряк Иван Макаров. Он шел пешком сотни верст от красноярской тайги до Одессы. А от Одессы вместе с другими солдатами добрался до Шипки.
Когда его спросили, как прошел он такой долгий путь и зачем покинул свою тайгу и пришел в чужие горы, он ответил:
«Русский человек не может терпеть, когда страдает его брат славянин…»
Еще за полвека до того, как написал Светлов свою знаменитую «Гренаду», сибиряк солдат Иван Макаров написал предисловие к этой песне…
Иван Макаров…
Почему так замерла наша Катя? Почему так пристально смотрит на нее Иван Ганев… А может быть, она из рода тех Макаровых. Из той же Сибири, из той же тайги…
Вот и довелось ей прийти рука об руку с молодым болгарским юношей в места, где предок ее покрыл имя свое неувядаемой славой…
Из всех сражений на Балканах это, Шипкинское, было, пожалуй, наиболее героическим. Надо было отстоять Шипку от грозного Сулеймана-паши.