Одним из активных сторонников новой методики был Соколов. Он отстаивал ее и настойчиво проводил в жизнь. На его труды в этой области ссылается профессор Либов в девятом томе «Опыта советской медицины в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов».
Я прошу доктора Соколова рассказать о наиболее выдающемся из своей фронтовой жизни. Но он считает, что ничего выдающегося не совершил.
— Ведь мы в атаки не ходили, ничего героического не совершали. Каждый из нас делал свое дело, старался делать как можно лучше. Конечно, были и определенные трудности.
«Определенные трудности…» Что же Соколов подразумевает под этими будничными словами? Может быть, это?
Я снова обращаюсь к дневнику. Вот запись, сделанная 4 июля 1943 года. Напомню лишь, что это — время знаменитой битвы на Курской дуге, и госпиталь, в котором работал Соколов, находился где-то на южном выступе дуги.
«Госпиталь задыхается от раненых. Прошло около семи тысяч раненых. Спать приходится в среднем по три часа, через сутки».
Марк Иосифович улыбается:
— На то она и война.
А в памяти снова всплывают те дни. Идет жестокая битва. Раненых везут и везут. Ведущий хирург стоит между двумя операционными столами. Пока он оперирует на одном, на другом готовят очередного раненого. Кончил операцию на одном столе, повернулся на 180 градусов и начинает на другом. И так день за днем, ночь за ночью, пять суток подряд.
Чтобы не уснуть и не свалиться с ног, принимал тонизирующее средство. От длительного и непрерывного стояния ноги отекли. Пришлось снять ботинки и обуть тапочки. Потом стали жать тапочки, пришлось и их сбросить и стоять босиком.
А вот еще запись:
«В Валуйках получили полное «удовольствие». 23 самолета в три захода бомбили наш эшелон. Подожгли пять вагонов…»
Или эта:
«Переехали в Мерефу (город под Харьковом — ред.). Немцы еще в четырех километрах…»
Город разбит, ни одного сколько-нибудь подходящего для госпиталя помещения. Развернулись в школьном дворе. Почти весь госпиталь, и операционная в том числе, в палатках. Только одно здание — оно отдано тяжело раненным в голову.
На операционном столе тяжело раненный в живот солдат. Он под общим наркозом. Сложная операция в самом разгаре. Оперирует М. И. Соколов. И вдруг оглушительный взрыв. Свет погас.
Ночь, темень. Операция не закончена: хирург так и остался стоять со скальпелем в правой руке. Что делать? И вот кто-то из санитаров вбегает в палатку с горящей керосиновой лампой в руках. Моментальная вспышка. Загорается палатка. Это вспыхнул эфир, которым усыпляют оперируемых.
Все бросились тушить пожар. А время неумолимо отсчитывает минуты. Раненый лежит на столе с открытой полостью живота. Начинает «просыпаться». Серьезная опасность нависла над человеком.
— Нужен свет, — раздался в темноте голос ведущего хирурга. — Какой-нибудь электрический фонарик!
Кто-то выбежал из палатки и тут же вернулся с карманным электрическим фонариком в руках. Операция продолжалась.
Великий немецкий поэт Гете говорил, что хирургия — это высшая степень искусства. Но во сколько раз она становится еще большим искусством, когда приходится делать сложные операции под аккомпанемент взрывов артиллерийских снарядов, авиационных бомб и мин. А ведь именно в такой обстановке приходилось делать свое нелегкое дело военным хирургам.
Но это еще не последнее испытание в Мерефе. В ту же ночь загорелся корпус, где лежали тяжело раненные в голову. Здание сгорело дотла, но всех раненых, до одного, вынесли, спасли.
Марк Иосифович и это считает обыденным делом. Я имею в виду две лаконичные записи, относящиеся к августу 1944 года.
«20 августа. Взяты Яссы. Грохотало, как под Сталинградом». «Вот уже 29-е, а я не выходил еще за ворота госпиталя. Ноги опухли. Имеем уже 500 раненых всех профилей! Обещают дать еще и еще…»
Передо мной краткий исторический очерк «Три года полевого хирургического госпиталя № 2409». Написан очерк майором медицинской службы М. И. Соколовым. Это рассказ о славном боевом пути, пройденном маленьким коллективом советских медиков. От села Волчья-Александровка, через Веселое, Мерефу, через Ново-Стародуб и Ново-Украинку на правом берегу Днепра госпиталь 1 мая 1944 года пересек государственную границу СССР и 15 мая развернулся на территории Румынии недалеко от реки Серет. Здесь и отметил он свое трехлетие.