А когда песня оборвалась, Кравченко задумчиво вздохнул:
— Хороши украинские ночи: тихие, зористые, душистые. Война нам помешала песни петь, соловьиную трель слушать, любимых под калиной обнимать.
Капитану возразил Шингареев.
— Эх, товарищ капитан! Да только ли украинские ночи хороши! Вот у нас на Кавказе солнце скрылось за горизонтом — и потянула прохлада, а с горы, с самой шапки, туман так и ползет, так и ползет. А ты сидишь у костра, уткнувши нос в бурку, и смотришь, как луна по морю прокладывает серебристую дорожку. Нет лучше кавказских ночей.
Спор разгорался. Агапов с завистью посматривал на фронтовиков, грудь которых украшали ордена и медали.
— Не горюй, Николай, — сказал Саша Витвицкий, — будут и у вас ордена и медали.
Агапов обиделся.
— Об этом я меньше всего думаю. Чертовски завидно: у каждого из вас не одна встреча с врагом, а мы с Леней еще пороху не нюхали.
— За этим дело здесь не станет, — хором ответили фронтовики.
Поднялся капитан и одним словом погасил затянувшуюся беседу:
— Спать!..
Декабрь 1944 года. Мокрыми хлопьями ложится на израненную землю снег, слепит глаза, и без того смыкавшиеся у бойцов от бессонных ночей. Но гвардейцы не спали. Идет напряженная подготовка к жаркой схватке с врагом. На рассвете командир танкового батальона капитан Кравченко пригласил к себе Леонида Рудниченко и Николая Агапова. Когда капитан волновался или нервничал, он всегда в разговоре переходил на свой родной язык:
— Через годину ми зустринемся з ворогом. Микола, у мене до тебе невелике прохання: скажи перед боем матросское слово.
…Земля гудела от артиллерийской канонады. «Катюши», часто меняя свои позиции, посылали в сторону противника багряные кометы. Агапову казалось, что его слова тонут в орудийном грохоте, и он, стремясь пересилить методический говор пушек, вместо речи сказал всего несколько чеканных фраз:
— Наша давнишняя мечта сбылась. Сегодня «Амурский мститель» идет в бой. Мы поклялись сполна отплатить врагу за слезы наших матерей и жен, за руины и пожарища на советской земле. Свое слово мы выполним. Большое спасибо за доверие. Вперед, за Родину!
…В темном небе бисером рассы́пались сперва зеленая, затем красная ракеты. Заревели моторы. «Тридцатьчетверки», легко переваливаясь по снежным сугробам, устремились вперед. Набатом в ушах прозвучало грозное слово «атака». Николай три года мечтал о той минуте, когда услышит эту боевую команду. По телу пробежал легкий озноб. Агапов нажал ногой на педаль акселератора, и машина на полном ходу понеслась на вражеские позиции. Подмяты проволочные заграждения, черными провалами замелькали траншеи противника. Пушка выбрасывала из своего жерла длинные языки пламени. Это Рудниченко один за другим посылал снаряды уже не в учебную, а в настоящую цель.
Агапов увидел в смотровую щель, как дрогнула фашистская пехота. На душе стало так радостно, что ему невольно захотелось запеть любимую песню о друзьях-танкистах, но вместо песни он, сам не замечая того, крикнул:
— Леня, Саша, смотрите, фашисты-то драпают!
Но в бою обстановка может измениться каждую минуту. Из-за леса начали выползать неуклюжие вражеские танки. Изрыгая на ходу огонь, они ромбом шли навстречу советским танкистам. И снова в наушниках танкошлема прозвучала четкая команда командира танкового батальона: «Гвардейцы, вперед!»
Рудниченко в пылу первой встречи с врагом не заметил, как израсходовал большую половину боекомплекта снарядов. Теперь он экономит, стремится бить точно в цель. Через какое-то время артиллерист упавшим голосом сообщает механику-водителю:
— Коля! У нас снаряды на исходе.
Агапов медлит с ответом. «Надо уйти, — мелькнула мысль. — Ведь без снарядов — мы живая мишень». Но тут же: «Нет, ни за что!» Командир батальона требует усилить огонь. Один за другим следуют залпы. Заполыхала головная фашистская машина. Но враг и не думает отступать. Рудниченко передает тревожное сообщение: снарядов больше нет.
В какую-то долю секунды у Агапова созрело дерзкое решение. Он заметил, что один из вражеских танков берет «в вилку» машину командира батальона. Агапов резко принял рычаги управления на себя. Разворот на 180 градусов. И вот «Амурский мститель» мчится навстречу вражеской машине. Глухой и резкий удар лобовой броней по ходовой части, и танк с огромным черным крестом, словно недобитый зверь, заюлил на месте. Скрежет металла и тысячи искр в глазах. Окружающее начало постепенно уползать из сознания и вскоре исчезло совсем.