Улицы и дома поселка Уралсельмаш покрыты белым пухом. Это цветут раскидистые тополя. Я часто встречаю Тамару Ивановну Шмакову с маленьким чемоданчиком в руках, в белом халате. Она спешит «на вызов». Что поделаешь, когда дети маленькие, они часто болеют.
Мамы много переживают и вызывают на дом врача. И когда ребенок снова чувствует себя хорошо, говорят ему простые, идущие от сердца слова: «Спасибо, доктор». Разве всегда знают матери, что, покидая их дом, вместе с улыбкой доктор уносит тревогу и думы многих бессонных ночей? Выздоровел еще один ребенок. Разве это не радость для доктора?! Ради этого она живет и работает, человек самой мирной профессии, бывший полковой врач, теперь просто — детский врач Тамара Ивановна Шмакова.
М. Шушарин
ВОТ ТАК ЖИТЬ
Герку словно ветром сдуло с печи. Он надел на бегу непомерно растоптанные бабушкины сапоги и выскочил на улицу.
В штабе гомон молодых голосов. Ругань. Однорукий кряжистый мужик кричит на начальника штаба, беловолосого хмурого питерского рабочего:
— Ты что, Красную Армию укреплять не хочешь?! Может быть, ты — контра?
— Да не могу же я безруких в армию регулярную зачислять.
— Безруких? Я же без руки отрядом партизанским командовал. Уничтожал беляков. А сейчас ты меня на печку посадить хочешь?
— Ну, хрен с тобой, — багровеет питерец. — Иди, вставай на довольствие. Только если замечания какие будут, шкуру спущу!
— Есть идти! — и мужик браво щелкнул каблуками.
Герка расталкивает парней и подходит к столу.
— И меня запишите, товарищ!
— Нельзя.
— Как так нельзя? Другим можно, а мне нельзя?
— Молод еще. Подрастешь, тогда уж, — миролюбиво смотрит на Герку начальник.
Все смеются. Паренек ростом не уступит любому мужику, только вот голос… все еще мальчишеский, как у молодого петуха, да усы с бородою не растут, хоть тресни.
Начальник штаба встает из-за стола, поднимает руку.
— Вечером, — говорит он, — приходите все сюда. О создании ячейки РКСМ разговор будет.
А на дворе не то дождь, не то снег. Налетит откуда-то из-за околицы крупчатая стена, засыплет землю сахарно-белой пленкой, а потом склизь под ногами, грязь…
Герка до самого вечера не уходит домой. Сидит вместе с парнями-одногодками под навесом, где конники-красноармейцы несут наряд, помогает поить лошадей. И лишь засветилась в штабе лампа-десятилинейка, подростки толпой хлынули в помещение.
Шел октябрь 1919 года. Мощным ударом части Красной Армии отбросили за Тобол Колчака. Политотдел 30-й стрелковой дивизии расположился в селе Мокроусово. Здесь формировались новые части из крестьян-добровольцев, здесь впервые создавалась комсомольская ячейка.
Герка Тарасов был самым заметным в селе парнем. Мать его, сельская учительница, Августа Устиновна Тарасова, с детства приучила Герку к труду. Он лучше других постигал грамоту, первенствовал в деревенских играх, проворно и ловко выполнял любую крестьянскую работу.
РКСМ! Для Герки и его сверстников, не знавших детства, но хорошо знавших нравы колчаковцев, видевших своими глазами, как издевались они над красным комиссаром Юдиным, слово РКСМ звучало заманчиво, красиво.
— Российский Коммунистический Союз Молодежи, — сказал им комиссар, — это смена большевиков. Тот, кто станет комсомольцем, всю жизнь должен отдать борьбе за счастье людей. Понятно?
— Понятно, — «басили» ребята.
В тот вечер и была оформлена Мокроусовская комсомольская ячейка, а секретарем ее стал Герман Тарасов.
Не очень-то по нраву пришлась комсомолия местным богатеям. В первый месяц организовали ребята маленький самодеятельный театр, песни озорные распевали про купцов-воротил, называя каждого ученым словом «эксплуататор». Но это еще ничего! Стали контрибуцией в пользу советской власти заниматься, организовывать красные обозы. Хлеб забирали для городов, для армии, для рабочих!
Однажды вернулся Герка со спектакля домой, а в дверях записка:
«За хлеб, щенок, оторвем голову».
Наутро привезли из леса молоденькую сельскую учительницу-комсомолку Машу Цыганкову. Лицо разрублено топором, руки выломаны.