— Не надо, я нездорова. — Лила отвернулась, а Драго только теперь заметил, что красивая вышивка, призванная служить одеяльцем для малыша, полностью распущена.
— Ли, зачем? — ему очень нравилась вышивка. Хотелось увидеть работу законченной и примененной по назначению.
— Теперь не за чем, — выдохнула девушка и отвернулась к окну.
Драго стало невыносимо, юный конунг резко встал и ушел.
Сны Дракона. Рок.
Рокот моря превращался в гул. Ветер гнал тяжелые облака, но там, в прорехах облачного неба, тихо пели звезды.
Он сидел, прислонившись к холодному камню спиной. Где-то рядом утекла жизнь, шептались слова Силы, с ней не имевшие силы.
Он слышал только звезды.
Сбылось. Все сбылось. Рок.
Всю свою жизнь он ненавидел Рок.
Тысячи лет. Тысячи лет он пробыл в плену проклятья дракона. Сколько раз он искал «ту самую», «обещанную» на звёздных картах? Находил и… Всякий раз она ускользала, всякий раз смерть находила ее раньше, чем Он.
Тысячи лет он ждал. Ждал терпеливо, плел нити судеб… И ненавидел Рок. Рок всегда был сильнее его. Рок смеялся ему в лицо, когда он выкупал новорожденных с меткой ее души, а они умирали, не дожив и до года. Что бы он ни делал, девочки уходили со вдохом Создателя.
Однажды он перестал ждать, решив, что Рок выиграл.
Утраченного не вернуть — ни брата, ни дара. Все погибло в пасти дракона.
Но Рок был хитрей. Казалось, ему нравилось дразнить, отнимая в последний момент… Она родилась на востоке, семья отдала девочку в храм, когда той минуло три… Он хотел забрать сразу… и передумал. Зато каждую ночь девочке с именем Айя снились волшебные сны. Юная служительница неведомой божки грезила о Нем. Девочка росла, а он боролся с соблазном забрать…Чтоб росла в садах Поднебесья, жила его Силой бесконечно долго.
Трижды он едва не переступал порог храма и трижды останавливался. Еще мала. Не готова. Ему не одна тысяча лет, а ей едва больше пятнадцати. Что она видела за коротенькую, куцую жизнь при храме? В её глазах он будет божеством. А что, если страсть сгорит и останется только разочарование?
Ему хотелось, чтоб любила. По-настоящему, со всем жаром Младших.
Пусть станет старше…
Но Рок вел свою игру. Другой сорвал его цветок. Другой легко переступил порог… Другого она полюбила со всем жаром младших.
Элладиэль возненавидел обоих. И проклял. Проклял маленькую глупую Айю и недотепу Алерона, посмевшего все сломать. Что бы не задумал Рок по Его, Элладиэлеву, Слову они никогда не будут вместе!
Девочка умерла в тот же год. Но он уже не смотрел. Не хотел смотреть на ту, что предала. Не достойна.
Вскоре он ощутил всю тщету собственной жизни, её пустоту. Бесконечно долгую жизнь не с кем было разделять — ни брата, ни продолжения. Скука и разочарование — два главных друга Старших. К чему все, если заполняешь сосуд паром? Сколько не лей, сосуд останется пустым.
Однажды он решил не просыпаться. Нет яда, способного убить? Не страшно. Он сам станет ядом.
Сквозь смертный сон он вспомнил Айю. Ему стало жаль. Впервые за сотню лет ему стало жаль глупенькой Айи. Он пожалел, что проклял, пожалел, что не смог спасти.
«Ты знаешь, что бывает с теми, кто рвет нити собственной жизни?» — прозвучало в голове набатом, — «Они прокляты…».
«Но я жив!» — уверенно ответил Элладиэль, всеми силами возвращаясь.
«Ты нарушил Волю Творца…Уже трижды», — кто мог говорить о Воле Неведомого?! Только глашатай Его Воли! — «За это будешь наказан…Ни Словом, ни делом ты не вмешаешься в её судьбу. Ни сам, ни через помощников. И только если выполнишь, увидишь вновь!».
Элладиэль очнулся, бросился искать. У архимага в Последнем Оплоте родилась дочь, Сильвия… Девочка была совсем не способна к магии. Тогда он подумал, что это его черная метка, проклятье, тяготит над ней.
Каково же было его изумление, когда на пятом году жизни Сильвии в её доме появился мальчишка с такой же черной меткой — нечаянно выжившее дитя, недоразумение небес. Полукровка, сын Алерона Темного и храмовой жрицы Айи, повторял путь отца. Но Элладиэль был хитер. Не можешь убить — обрати в своё оружие. И Алеон таким оружием стал.
Рок… Элладиэль люто ненавидел Рок.
И теперь он ненавидел Рок злее всего.
«Вернет все утраченное». Рок все вернул.
Эпилог — Пролог. Лараголин. Пуговичка
Солео с трудом раскрыла глаза, голова нестерпимо болела, а тело гудело. Ветер тут же порывом швырнул в лицо песок, смешанный со снежной крошкой, Солео зажмурилась, зябко сжавшись от ледяного порыва. С усилием снова открыла слезящиеся глаза.