— После анализа текущего момента Ленин говорит о том, что нужно делать.
“Наша задача теперь не в том, чтобы искусственно сочинять какие-то новые лозунги (вроде лозунга: «долой Думу»! вместо: «долой самодержавие»!), а в укреплении нелегальной партийной организации (вопреки реакционному вою меньшевиков, хоронящих её) и в развитии широкой революционно-социал-демократической агитации, которая сплотит партию с массами пролетариата и мобилизует эти массы”.
— Если эти лозунги воспринимать всерьёз, то это означает революцию. Кто это будет делать? Если я скажу “долой!” это освобождает меня от необходимости готовиться к революции? Революция предполагает некое насилие. Если вы не готовы к этому, то вы будете подавлены, а революция утоплена в крови.
— Следующая статья “По поводу двух писем”.
“Мы печатаем в настоящем номере «Пролетария», во-первых, письмо рабочего-отзовиста, помещённое в № 5 «Рабочего Знамени» с примечанием, что редакция не разделяет таких взглядов и рассматривает письмо как дискуссионную статью; во-вторых, письмо петербургского рабочего, Михаила Томского, только что присланное в нашу газету”.
Ленин рассматривает эти письма, потому что они являются примером выражения двух течений в то время.
“Михаил Томский, отстаивая совершенно правильную мысль, отчасти впадает в другую крайность. Так, например, он неправ, когда исключает из списка «серьёзных вопросов» учёт опыта революции за три года, учёт практических уроков непосредственной борьбы масс…
Зато всецело прав Михаил Томский, когда он решительно восстаёт против «изобретения лозунгов» вообще и против таких лозунгов, как «долой Думу» или «долой фракцию», в частности”.
Затем он также анализирует письмо москвича, называя его “отзовистом”.
“Товарищ отзовист исходит из правильной посылки, что объективные задачи буржуазно-демократической революции в России не разрешены, что «революция не ликвидирована». Но он делает из этой правильной посылки неправильные выводы. «К чему приспособляться нашей партии, – спрашивает он, – к годам застоя или к новому общественному подъёму?» Тут уже начинается ошибка. Из того, что революция не ликвидирована, вытекает неизбежность нового буржуазно-демократического подъёма, и только. Из этого не вытекает ни того, что этот подъём будет всецело повторять старую группировку элементов буржуазной демократии (на перегруппировку может потребоваться время более продолжительное, чем нам с нашим оппонентом было бы приятно), – ни того, что невозможен «общественный подъём» (надо было сказать: революционный подъём) после, допустим, года застоя.
Начнём с конца разбор этого, необыкновенно богатого ошибками, положения. Агитация сводится к нулю благодаря полному равнодушию масс ко всему, происходящему в Думе. Что это? Как это? Выходит ведь, что «отозвать» придётся, по этой чудовищной логике, не фракцию, а «массы» за их «равнодушие»! «Если массы равнодушны, то и с. -д. должны быть равнодушны». Но мы – партия, ведущая массы к социализму, а вовсе не идущая за всяким поворотом настроения или упадком настроения масс…
В заключение укажем, что товарищ отзовист сам предлагает в конце своего письма в пяти пунктах такой план ближайшей работы, который правильно выражает задачи дня и опровергает его неверную тактику”.
Следующий материал “Аграрные прения в Думе”. Здесь я для себя выделил: “Для агитации в массах ознакомление с выдержками из речей Шидловского, Бобринского, Львова, Голицына, Капустина и К° положительно необходимо: до сих пор мы видели самодержавие почти исключительно приказывающим, изредка публикующим заявления в духе Угрюм-Бурчеева”. Это о том, что если показать все их ошибки, это будет полезный материал для борьбы.
Далее резюме. “Столыпин хочет стереть все прежние грани всех прежних видов землевладения. Это стремление экономически правильное. Капитализм осуществит его неизбежно. Вопрос только в том, сделается ли это на счёт миллионов крестьянских дворов (грабёж по закону 9 ноября), или на счёт 30 000 крупнейших помещиков”.