— Какой инцидент?
Динни, которая сидела между сестрой и отцом выпрямившись и всем существом чувствуя, что их и её гордость натянута как струна, услышала за своей спиной неторопливый низкий голос:
— Я полагаю, милорд, что мой коллега не уполномочен задавать подобный вопрос.
— Милорд…
— Я вынужден остановить вас, мистер Инстон.
— Подчиняюсь, милорд… Вы вспыльчивый человек, сэр?
— Нет.
— И вы обычно более или менее обдумываете ваши поступки?
— Смею надеяться.
— Даже когда это поступки не слишком, так сказать, доброжелательные?
— Да.
— Понимаю. Присяжные, несомненно, тоже понимают. Теперь, сэр, с вашего позволения перейдём к другому пункту. Утверждаете ли вы, что ваша жена и мистер Крум встречались на Цейлоне?
— Понятия не имею, встречались они или нет.
— Известно ли вам лично, что они были там знакомы?
— Нет.
— Мой коллега уверил нас, что докажет факт их встреч.
— Возможность их встреч, — поправил неторопливый низкий голос.
— Пусть так. Были у вас, сэр, основания предполагать, что они воспользовались такой возможностью?
— Не было.
— Встречали вы мистера Крума на Цейлоне или хоть слышали о нём?
— Нет.
— Когда вам впервые стало известно о существовании этого джентльмена?
— В ноябре прошлого года здесь, в Лондоне, я видел, как он выходил из дома, где остановилась моя жена, и я спросил у неё, как его зовут.
— Она пыталась это скрыть?
— Нет.
— И больше вы с этим джентльменом не встречались?
— Нет.
— Почему вы сочли его именно тем человеком, который может послужить вам предлогом для развода?
— Я возражаю против такой постановки вопроса.
— Что ж, тогда поставим его по-другому: почему именно этот джентльмен привлёк к себе ваше внимание как возможный соответчик?
— Потому что я кое-что слышал о нём на пароходе, с которым возвращался в ноябре из Порт-Саида на Цейлон. Это было то же самое судно, на котором моя жена и соответчик плыли в Англию.
— Что же вы слышали?
— Что они проводили всё время вместе.
— Довольно частое явление в плавании, не так ли?
— В пределах благоразумия — да.
— Вам это известно по собственному опыту?
— Насколько помнится, нет.
— Что ещё побудило вас возыметь подозрения?
— Стюардесса сказала мне, что видела, как он выходил из каюты моей жены.
— В какое время? Днём или ночью?
— Перед самым обедом.
— Вам по долгу службы, наверно, не раз приходилось совершать поездки морем?
— Да, много раз.
— И вы не замечали, что пассажиры частенько заходят друг к другу в каюты?
— Замечал.
— Это всегда наводило вас на подозрение?
— Нет.
— Не вправе ли я пойти дальше и заключить, что раньше у вас в таких случаях никогда не возникало подозрений?
— Нет, не вправе.
— Вы по природе человек подозрительный?
— Не нахожу.
— Или, что называется, ревнивый?
— Не сказал бы.
— Намного вы старше вашей жены?
— На семнадцать лет.
— Тем не менее вы не в таких годах, чтобы не знать, как непринуждённо и почти не считаясь с разницей полов держатся друг с другом молодые люди и женщины наших дней?
— Если вас интересует мой возраст, то мне сорок один.
— То есть практически вы принадлежите к послевоенному поколению?
— Я воевал.
— Тогда вам, вероятно, известно, что многое, считавшееся до войны подозрительным, давно уже не рассматривается как таковое?
— Мне известно, что теперь ко всему относятся легко и просто.
— Благодарю вас. Скажите, случалось ли вам подозревать в чем-нибудь вашу жену до того, как она покинула вас?
Динни подняла глаза.
— Не случалось.
— И тем не менее такого ничтожного обстоятельства, как то, что соответчик вышел из её каюты, оказалось достаточно, чтобы вы установили за ней наблюдение?
— Да. Кроме того, они всё время на пароходе проводили вместе, и я своими глазами видел, как он выходил в Лондоне из дома, где она остановилась.
— Говорили вы ей, будучи в Лондоне, что, если она не вернётся к вам, все последствия лягут на неё?
— Едва ли я мог употребить подобные выражения.
— А какие же вы употребили?
— Я сказал ей, что она имеет несчастье быть моей женой и поэтому не может вечно оставаться соломенной вдовою.
— Тоже не слишком изящный оборот, правда?
— Допускаю.
— Итак, вы стремились воспользоваться любым предлогом и любым её знакомством, чтобы освободиться от неё?
— Нет, я стремился вернуть её.
— Невзирая на ваши подозрения?