— Сразу за Хетфилдом. Там кругом большие посевы клевера. Теоретически пчелы меня привлекают: они живут цветами и клевером с чужих участков; когда вы находите рой, вы можете его присвоить. А в чём минусы пчеловодства?
— Если пчелы роятся на чужом участке, вы их теряете в девяти случаях из десяти. Кроме того, всю зиму их нужно кормить. Наконец они требуют времени, ухода и жалят вас.
— Последнее не страшно: заниматься ими пришлось бы моей жене, — отозвался «очень молодой» Роджер, подмигнув одним глазом. — У неё ревматизм, а я слышал, что пчелиный яд — самое лучшее лекарство.
— Сперва нужно проверить, будут ли они её кусать, — заметила Динни. Пчёл не заставишь жалить тех, кого они любят.
— Ну, в крайнем случае на них можно садиться, — бросила Флёр.
— Нет, серьёзно, — настаивал «очень молодой» Роджер. — Полдюжины укусов не повредили бы ей, бедняжке.
— Почему вы пошли в адвокатуру, Форсайт? — вмешался в разговор Майкл.
— Во время войны я был уволен вчистую по ранению, и мне пришлось подыскать себе сидячее занятие. И потом, знаете, отчасти это ремесло мне нравится, отчасти…
— Понятно, — перебил Майкл. — У вас был дядя по имени Джордж?
— Старый Джордж? А как же! Когда я учился в школе, он всегда давал мне десять шиллингов и совет, на какую лошадь ставить.
— И вы часто выигрывали?
— Ни разу.
— Вот что, скажите откровенно: кто выиграет завтра?
— Говоря откровенно, — ответил адвокат, посмотрев на Динни, — всё зависит от вашей сестры, мисс Черрел. Свидетели обвинения хорошо справились со своей задачей. К ним не подкопаешься, и показания их покамест не опровергнуты. Но если леди Корвен не потеряет самообладания, мы как-нибудь отобьёмся. Если же хоть по одному из пунктов возникнет сомнение в её правдивости, тогда… — Он пожал плечами и, как показалось Динни, разом постарел. — Среди присяжных есть несколько субъектов, которые мне не нравятся. Например, старшина. Для среднего человека жена, бросающая мужа без всякого предупреждения, — конченая личность. У меня было бы спокойней на душе, если бы ваша сестра рассказала о своей семейной жизни. Время ещё есть.
Динни покачала головой.
— Ну что ж, тогда остаётся уповать на её личное обаяние. Но вообще-то людям не нравится такое положение: нет кота дома, мыши ходят по столу.
Динни легла в постель с тяжёлым чувством человека, которому предстоит наблюдать, как будут пытать другого.
XXXI
Дни проходят, а каменное здание суда высится все так же неизменно. В зале повторяются одни и те же движения, скрипят одни и те же, скамейки, разносятся одни и те же запахи, не слишком острые, но достаточно крепкие.
На второй день Клер явилась туда вся в чёрном, с узким зелёным пером на чёрной шляпке, плотно облегающей голову. Бледная, с едва подкрашенными губами, она сидела так неподвижно, что никто не решался с ней заговорить. Слова «Бракоразводный процесс в высшем свете» и «броский» заголовок «Ночь в машине» возымели должное действие: зал не мог вместить всех желающих. Динни заметила Крума: он сидел позади своего защитника. Она заметила также, что вид у женщины-присяжной с птичьим обликом менее простуженный, а старшина не сводит бесцветных глаз с Клер. Судья, казалось, сидел ещё ниже, чем раньше. Он слегка приподнялся, когда прозвучал голос Инстона:
— Итак, с позволения вашей милости и господ присяжных, ответом на обвинение в прелюбодеянии, якобы совершенном ответчицей и соответчиком, будет простое и полное отрицание. Попрошу ответчицу в ложу.
Динни подняла глаза на сестру с таким чувством, словно видела её впервые. Клер, как советовал ей Дорнфорд, стояла в глубине ложи, и тень балдахина, ложившаяся на её лицо, сообщала ему отрешённое и таинственное выражение. Однако говорила она ясным голосом, и, вероятно, только одна Динни заметила, что он несколько более сдавлен, чем обычно.
— Правда ли, что вы изменили мужу, леди Корвен?
— Нет, неправда.
— И вы готовы подтвердить это под присягой?
— Готова.
— Между вами и мистером Крумом не было никакой интимной близости?
— Никакой.
— Вы готовы подтвердить это под присягой?
— Готова.
— Здесь говорилось, что…
Вопрос следовал за вопросом, Динни сидела и слушала, не спуская с сестры глаз, восхищаясь отчётливостью её ответов, невозмутимым спокойствием её лица и жестов. Девушка с трудом узнавала голос Инстона, он звучал совсем по-иному, чем накануне.
— Теперь, леди Корвен, я должен задать вам ещё один вопрос, но прежде чем вы на него ответите, прошу вас принять во внимание, что от вашего ответа будет зависеть многое. Почему вы ушли от мужа?