— А каково бедному Тони! Я чувствую себя форменной скотиной!
— Как насчёт чашки горячего крепкого чаю? Времени хватит.
По Чансери Лейн они вышли на Стрэнд.
— Только чаю, дорогая. Есть я не могу.
Есть не могла ни та, ни другая. Они взболтали чайник, чтобы чай получился как можно крепче, выпили его и молча направились обратно в суд. Клер, даже не обратив внимания на тревожный взгляд отца, заняла прежнее место на передней скамье, сложила руки на коленях и потупилась.
Динни заметила, что Джерри Корвен о чём-то тихо беседует со своим поверенным и защитником. «Очень молодой» Роджер, пробираясь к своему месту, бросил:
— Обвинение собирается ещё раз вызвать Корвена.
— Зачем?
— Не знаю.
С видом сомнамбулы вошёл судья, слегка поклонился суду и сел. «Ниже, чем обычно», — отметила про себя Динни.
— Милорд, прежде чем продолжить допрос ответчицы, я, с вашего позволения, хотел бы ещё раз допросить истца по тому пункту, которому мой коллега придаёт такую важность. Ваша милость, вероятно, помнит, что, подвергая истца перекрёстному допросу, мистер Инстон приписал ему намерение развестись с женой, которое тот якобы возымел сразу же после её отъезда. В этой связи истец имеет сделать дополнительное заявление, и мне удобнее всего вызвать его именно сейчас. Я буду предельно краток, милорд.
Сердце Динни неистово заколотилось: она увидела, с каким выражением лица Клер внезапно подняла глаза на судью.
— Пожалуйста, мистер Броу.
— Сэр Джералд Корвен.
Следя за движениями зятя, неторопливо направлявшегося в ложу, Динни успела заметить, что Клер тоже не сводит с него глаз, словно пытаясь поймать его взгляд.
— Вы сказали, сэр Джералд, что первого ноября, когда вы в последний раз виделись с женой перед возвращением на Цейлон, ваша встреча состоялась в её квартире на Мелтон-Мыоз?
— Да.
Динни глотнула воздух. Вот оно!
— Эта встреча сопровождалась только разговорами или ещё чемнибудь?
— Да. Мы опять стали мужем и женой.
— Вы хотите сказать, что между вами восстановились супружеские отношения?
— Да, милорд.
— Благодарю вас, сэр Джералд. Я полагаю, что это окончательно проливает свет на пункт, затронутый моим коллегой. Вот и всё, что я хотел выяснить.
Настал черёд Инстона вмешаться.
— Почему вы умолчали об этом факте при первом допросе?
— До того как вы подвергли меня перекрёстному допросу, я не придавал ему значения.
— Вы готовы присягнуть, что не выдумали его?
— Разумеется, готов.
Динни откинулась на спинку деревянной скамьи и, закрыв глаза, не шевелясь, думала о молодом человеке, сидевшем сзади, в четвёртом ряду от неё. Какая жестокость! Но кому здесь до этого дело? Здесь у человека вырезают самый сокровенный кусок души, холодно и даже не без удовольствия разглядывают его, а затем, истерзав, вставляют на место.
— Леди Корвен, не соблаговолите ли вы снова пройти в ложу?
Когда Динни открыла глаза. Клер уже стояла у решётки, высоко подняв голову и пристально глядя на адвоката.
— Ну, леди Корвен, — начал неторопливый низкий голос, — вы слышали новые показания истца?
— Да.
— Они соответствуют истине?
— Я не буду отвечать.
— Почему?
Динни увидела, как сестра повернулась к судье.
— Милорд, я уже отказалась говорить о моей семейной жизни, когда меня спрашивал о ней мой защитник; не буду говорить о ней и теперь.
Судья на мгновение устремил взгляд в сторону свидетельской ложи, затем снова перевёл его на что-то невидимое.
— Заданный вам вопрос вытекает из показания, сделанного с целью опровергнуть предположение вашего защитника. Вы обязаны на него ответить.
Ответа не последовало.
— Повторите ваш вопрос, мистер Броу.
— Правда ли, что в случае, о котором рассказал ваш муж, между вами восстановились супружеские отношения?
— Нет, неправда.
Динни, которая знала, что это правда, подняла глаза. Судья по-прежнему смотрел поверх её головы, но ей было видно, что он слегка выпятил губы. Он не верит Клер!
Опять раздался неторопливый низкий голос, и девушка уловила в нём скрытое торжество.
— Вы даёте в этом присягу?
— Да.
— Таким образом, ваш муж, утверждая это, совершил клятвопреступление?
— В данном случае приходится верить нам обоим на слово.
— И мне кажется, я знаю, кому поверят. Вы отрицательно ответили на мой вопрос только для того, чтобы пощадить чувства соответчика. Разве это неправда?
— Да, неправда.
— Есть ли у нас основания больше верить всем вашим предыдущим ответам, чем последнему?