— Заходите опять.
— Зайду. Обязательно! Я же ваш агитатор.
Была морозная ночь. Под ногами наскрипывал снег, из проулков вырывался и теребил полы пальто ветер, Людмила ничего этого не замечала. Только взбежав на мост, мельком взглянула поверх перил вниз — шумит, бушует река! Потом шла по темным улицам своего предместья и видела только ее — Полину, слышала одно, — как звенит мелодичным колокольчиком ее золотой зуб.
Земная!.. Другие женщины чуть остались без мужей — захирели, состарились, а то превратились в комнатных мечтательниц, влюбленных в кошек, собачек, эта не дает умереть сердцу, эта любит детей — она трижды достойна счастья!
Людмила мысленно произнесла это слово — "счастье" — и снова призналась перед собой, что и у нее надежды на счастье где-то лежат на донышке сердца, что и она, оказывается, подвластна соблазнам, что вряд ли без насилия над собой она вытравит из себя все, все…
Вечером следующего дня Людмила обошла квартиры последнего из пяти домиков, оставалось вернуться в конец улицы и зайти в дом на отшибе, где она два раза не могла достучаться. Живет там, говорили соседи, какой-то специалист с завода безалкогольных напитков, не может же он вечно пропадать на работе. Как его… Она достала из кармана тетрадку и при свете фонаря прочитала написанное в нижней строке: "Иванов, Иван Иванович". Круглый Иван!
На этот раз дверь оказалась незапертой. Отворив ее, Людмила вошла и лицом к лицу столкнулась… с Вадимом. Он был в неизменном полупальто и шляпе — вообще-то, немного странный наряд, — на котике воротника белел еще не растаявший снег, значит, недавно с улицы.
— Удивлены? — рассмеялся он, сверкнув мелкими зубами. ("Зубы грызуна", — подумала Людмила). — Я же говорил вам однажды, что в городе у меня масса друзей, обитатель этой квартиры — первый.
"Ну, друзья, так друзья", — решила Людмила, вынимая из кармана тетрадку.
— А вы раздевайтесь, — предложил Вадим.
— Нет, нет, я же на минуту, мне только сверить по списку.
— Все равно.
— Простите, я так.
— Нет, не прощается, — настаивал Вадим, пытаясь развязать на ее шее пуховый платок. Людмила отвела его руки, и он повернулся, крикнул куда-то за ширму. — Иван Иванович, помогай принимать гостью, она не признает меня за хозяина.
Что за вольности? Людмила присела на табуретку возле стола, сколоченного из неоструганных досок и застланного по-холостяцки газетой. Развернула тетрадь.
В это время вышел из-за ширмы хозяин, высокий, с редкой, насквозь просвечивающей бородой. Неприятным было его обличье. Людмила даже внутренне сжалась. И зачем нестарые люди уродуют себя диким волосом бороды]
— Один из ста тысяч Ивановых, проживающих в СССР, — представил его Вадим, поведя рукой, в которой он держал шляпу. — Год рождения девятьсот семнадцатый, занимаемая должность — химик-аналитик завода безалкогольных напитков, семейное положение… хотя это не заносится в избирательный список… Знакомься, Иван: агитатор Людмила Ивановна, с нашего завода, моя знакомая, спасенная мною однажды…
— Вот, пожалуйста, — прервала его болтовню Людмила, выкладывая на стол паспорт, в паспорте — удостоверение агитатора.
— Это еще что за формальности! — запротестовал Вадим, прикрывая документы ладонью. — Он и так верит, раз подтверждает друг. Кстати, — обернулся он к бородатому, — развернись, Иван, дай гостям что-нибудь выпить, страх, как хочется промочить горло.
— Вы что, товарищ? — суровым напряженным взглядом посмотрела на него Людмила.
— Да я же лимонада прошу. Иван Иванович — специалист по фруктовым напиткам, у него всегда имеется дома что-нибудь прохладительное первого сорта.
— А теперь не жарко, чтобы пить лимонад.
Людмила свернула в трубочку синюю ученическую тетрадь и встала. Но в это время бородатый хозяин вынес из-за ширмы и поставил на стол нераспечатанную бутылку с цветной этикеткой "грушевая", а Вадим вновь принялся упрашивать:
— Ну, стаканчик, ну, полстакана, ради дружбы с избирателями…
— Попробуйте, — предложил и сам бородач. — Понравится.
Его голос показался приветливым, в нем Людмила ощутила человеческое тепло; даже борода после этого перестала пугать. Вот так, с радушием, люди встречают ее в каждой квартире, просят садиться, греть руки у печки, пить чай, зачем же ей пренебрегать вниманием этих двоих? Она приняла из рук Вадима налитый до половины стакан и с удовольствием выпила сладкий, действительно пахнущий грушей, напоминающий лето напиток.
— Спасибо за угощение, до свидания.