– Что ты сделал? – замерла Антарес, прислушиваясь к своим ощущениям.
Дышалось ей легко и обычно, значит, воздух на корабле не был отравлен. И она повторила свой вопрос.
– Это был всего лишь эксперимент! – расхохотался металлический голос. – Но, в конце концов, я определил необходимый уровень угарного газа, который нужен, чтобы медленно отравить человека.
Антарес оглянулась в окно и поймала ровер взглядом. Машина виляла, то разгонялась, то замедлялась, пока не врезалась в высокую дюну, оставленную последним ураганом. Песок осыпался и затопил ровер почти наполовину. Из машины никто не вышел.
Девушка ахнула и устремилась на нижнюю палубу.
– Соедини меня с ребятами! – говорила она компьютеру господина Менингэма на ходу. – Я знаю, что это ты выключил радиосвязь.
Антарес впрыгнула в защитный костюм и дрожащими руками защёлкивала крепления.
– Я бы на вашем месте не стал, леди Антарес, – оживился компьютер, когда девушка готова была надеть шлем. – Мало ли что может произойти, когда вы вдохнёте содержимое баллонов с ироничной надписью «кислород».
– Ты мерзавец! Я должна помочь им! – Антарес разозлилась и со всей силы бросила шлем в одну из камер видеонаблюдения.
Господин Менингэм ничего не ответил и запустил протокол взлёта. Двигатели «Линганы» взревели, якорные опоры вернулись в чрево звездолёта, и он с рёвом, пробираясь сквозь клубы всполошившейся пыли, взмыл в белевший небосвод.
Глава восемнадцатая, за что?
Узкое отверстие уходило вглубь почти на метр, и над ним клубились струйки пара. Финниган попытался раскопать песок, чтобы достать осколок, прилетевший из космоса, но у него ничего не выходило.
– Ты это видел, Макс? – спросил Джаред по рации.
Макс не отвечал. Финниган попытался связаться с Беринхартом и Антарес, но рация молчала. Джаред испугался, что его могло задеть одним из осколков, и стал оглядывать костюм. Скафандр, как и радиопередатчик, были целы. Что же могло нарушить связь, спросил себя Финниган.
Снаружи карьера поверхность луны казалась не тронутой. Джаред поглядел на сверкавший в дали звездолёт и вздохнул с некоторым облегчением, убедившись, что корабль в порядке. Безмятежное небо белело высоко над головой, голубой диск Денеба катился по южному небосклону. Полосы пара, оставленные метеоритами в верхних слоях атмосферы, начинали постепенно растворяться.
Финнигана охватило необъяснимое умиротворение. Будто в голове щёлкнул какой-то секретный переключатель, и все тревоги и необузданные желания выключились. Наступил абсолютный штиль. Ничего не хотелось, ни о чём не думалось. Абсолютное ничто овладело сердцем, и оно даже стало биться как-то иначе. Неторопливо, размеренно. Джаред не хотел открыть глаз, боясь спугнуть эту хрупкую иллюзию.
А кстати, подумал Джаред, где это запропастились Беринхарт и Арджун?
Финниган внимательно пригляделся к пустыне, развернувшейся до самого горизонта. Ровера нигде не было видно. Джаред снова попробовал вызвать друзей по рации. А затем снова и снова, но всё было тщетно. Тишина начинала угнетать. Он прошёл чуть вперёд, сделал круг и вернулся к карьеру, когда увидел… увидел это. Хотя так не говорят. Но по-другому Финниган не смог.
Макс покоился в стороне от карьера, там, где ребята составляли ящики с рудой. Его скафандр белел в лучах яркой звезды, и что-то казалось неестественным в том, как он лежал.
Душа Джареда онемела от испуга, сделалась не чувствительной, хотя в голове и метались обжигающе пугающие мысли. Он подбежал к Максу и, перевернув его тело, в ту же секунду отскочил назад. Это был осколок, прилетевший из космоса. Совсем не большой, размером с монетку. Раскалённый, он прорезал шлем скафандра и вонзился Максу прямо в голову. Но он умер даже не от этого. Дыра в скафандре открыла доступ для ядовитого воздуха из атмосферы луны. Газ фтороводорода быстро превратился в кислоту, которая оплавила лицо Макса, изуродовав до неузнаваемости.
– Нет, нет, нет, нет… – твердил Финниган.
Он ходил туда-сюда, пытался подойти к другу, но тут же отходил от тела, которое пугало своим безразличием.
– Нет, нет, нет… – повторял Джерад, и слёзы текли по его щекам. – Что же это такое? Как же это так? – спрашивал он себя и продолжал твердить, – нет, нет, нет.
Финниган упал в ногах своего друга, не сдерживая рыданий. Боль разрывала сердце в клочья и душила его, крепко ухватившись за глотку. Джаред мысленно оглянулся назад. Вот он стоял, предаваясь приступу внезапного умиротворения, когда его самый близкий друг и родной человек задыхался, истекал кровью и умирал в болезненной агонии.