— Так вот где ты бываешь, когда ездишь в свои бесконечные командировки? — не удерживаюсь от вопроса.
— Куда пошлют, там и бываю. Не всем же целыми днями в офисах сидеть, кто-то и в полях должен трудиться на благо вселенского равновесия, — с некоторой гордостью в голосе отзывается Марина, приближаясь к широкой лестнице. — Осторожно, ступеньки.
— Но почему ты никогда об этом не рассказывала? Тоже дала клятву?
— Дала, — останавливается и разворачивается ко мне лицом, глядя прямо в глаза. — Бабушке твоей. После того, как сестру потеряла, поклялась, что не стану тебя посвящать. Ты тогда еще маленькая была, и мы до последнего верили, что нет в тебе ее дара, что минует тебя судьба матери и ты сумеешь сама выбрать путь, прожить обычную человеческую жизнь.
Марина опускает голову, будто чего-то стыдится. А еще с опаской смотрит наверх, где нас ожидает старшая ведьма. Господи, ну и должность! Даже в мыслях звучит жутковато.
— Прости меня, Лер. Прости, что годами держалась на расстоянии, что не впускала тебя в свою жизнь. Что к себе из деревни не забрала, когда ты еще совсем крохой была, что мать тебе не заменила, хоть и могла бы наверное. Тебе сейчас трудно меня понять, но поверь, так было лучше. Я хотела защитить тебя от всего этого, оградить. Ну сама посмотри, какая из меня мать с этой адской работой? Я же после выходки твоей матери и сама себе не принадлежу, вот уже много лет отрабатываю чужие долги.
— Она на вас что, кредитов что ли набрала и смылась? — ухмыляется Илюхин, но мы обе его почти не замечаем.
— Какой выходки⁈ — ранит меня в самое сердце. — Это же твоя родная сестра, и моя мама, пропавшая без вести. Как ты можешь так о ней говорить?
— Могу, Лер, — обхватывает меня за плечи. — Потому что никуда она не пропадала. Отчасти это был ее выбор.
— Но как⁈ — глотаю ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. — Неужели и на этот счет вы с бабушкой столько лет меня обманывали? Сперва какой-то ведьминский дар, о котором никто не просил, теперь еще и это. Она что, бросила меня?
— Нет, Лера, нет, — тянется рукой к моей щеке, вновь намокшей от горячих дорожек из слез. — Милая моя, никто тебя не бросал. Твоя мама очень ждала тебя, и всегда любила. У нее в жизни никого дороже не было. Просто однажды она не смогла вернуться.
— Откуда? — разрывает меня от всей этой недосказанности, и того, что ответ на каждый вопрос приходится вытаскивать клещами. — Мама все-таки умерла? Она тоже была ведьмой?
— Ну почему сразу умерла? — улыбается Марина, глядя на меня, как на умалишенную, не понимающую простых истин. — Она просто в другом мире.
— Как и все покойники, — снова вклинивается в наш разговор Илюхин, и я наконец удостаиваю его прожигающим взглядом. — Все-все, молчу, — поднимает руки ладонями вверх, будто сдается. — В другом мире, так в другом мире. Только давайте без этих ваших ведьмовских штучек.
— Вы застряли там что ли⁈ — гневно доносится сверху, заставляя разом погаснуть свечи на первом этаже, и я невольно вцепляюсь в руку Вадима.
— Твою же… — застывает каменным истуканом и сам Илюхин.
— Идемте, — первой оживает Марина, и тянет нас за собой. — Все это потом. Надеюсь, у нас еще будет время. А старшая права. Если действительно хотите вернуть своего Егора, надо поторопиться.
В гостиной на втором этаже на удивление уютно. Разожженный огонь в камине, который так и манит теплом, небольшой столик с чайной парой в цветочек, кресло, диван, укрытый шерстяным пледом. Не хватает только корзины с клубками и спицами для полноты картины.
Начальница Марины, деловая и вполне себе современная женщина средних лет в строгом брючном костюме на высоченных каблуках, как-то даже не вписывается в этот интерьер. Отвлекшись от созерцания языков пламени, она резко разворачивается и смеряет меня заинтересованным взглядом. Но еще большее ее внимание привлекает Вадим.
— Вот это улов, — подобно мартовской кошке ласкает взглядом его широкие плечи. — Кто это тут к нам пожаловал? Неужто прокурорский сынок, — щурит темные глаза, подходя все ближе и ближе, отчего Илюхин заметно напрягается.
— Мой отец не имеет к этому никакого отношения.
— К этому может и не имеет, — абсолютно бесцеремонно тыкает в него пальцем, проводя дорожку по рельефной груди, обтянутой светлой футболкой. — Ну да ладно. У нас с ним отдельные счеты, а твоя история только началась. Рассказывайте, с чем пожаловали.