Различив вдали людские голоса, я на радостях прибавляю шаг. Пить и есть хочется ужасно. Не знаю, что за тело мне досталось, но в прежнем я была в разы выносливее. А здесь и от порыва ветра пошатывает. Как сказала бы моя бабушка, не понятно, в чем душа держится.
Когда передо мной появляется небольшая деревянная пристань и рыбацкая лодка, откуда пожилой мужчина достает весла, радости моей нет предела. Там же на берегу показывается и дородная женщина с тазом, в котором она разделывает рыбу.
— Здравствуйте! — кричу, не скрывая счастливой улыбки. — Как же хорошо, что я вас встретила.
— Здравствуй, дочка, — первым отзывается старик и поднимает на меня взгляд невидящих белесых глаз.
Слепой? Ну, точно. Зато женщина, заметив меня, едва в обморок не падает. Смотрит, как на приведение, а еще начинает что-то усердно бормотать и креститься.
— Вы простите за мой внешний вид и это платье порванное, путь был неблизким. Мне бы только обогреться, стакан воды, да кусочек хлеба. Не откажите, люди добрые. А еще подскажите, где здесь «Пропади пропадом»?
— «Пропади пропадом»? Да рядом совсем, почти пришла, — отвечает мужчина, но тут же переключается на свою чудаковатую жену. — Ты чего это, мать? — не понимает он, потому что та, как увидела меня, ушла в несознанку. — Не время молитвы читать. Человек помощи просит, — кивает в мою сторону. — Ступай, принеси молока, да краюху хлеба.
От одном упоминание о еде сводит впалый живот. Ничего, вон как все удачно складывается, и люди здесь какие отзывчивые. Зря на них старшая ведьма наговаривала. Сейчас немного подкреплюсь, отдохну, а там и Егора пойду искать. Все даже проще, чем кажется.
— Да какой она человек⁈ — обретя дар речи, разводит старуха руками. — Это ж Агнешка, утопленница! Я точно тебе говорю! В подвенечном платье как была, так с того света из тумана за нами и явилась.
— Я не из тумана, правда! И никакая я не утопленница, а очень даже живая, — обидно до слез, но кто бы меня слушал.
— Агнешка⁈ — все еще сомневается старик, а его боевая старуха уже выхватывает весло и идет на меня в атаку, оттесняя все дальше к лесу.
— Янка, спускай собак! — орет она во всю глотку. — Нечисть на порог дома явилась. И вилы тащи, да побольше!
Глава 9.2
Ни звука!
ЛЕРА
Происходящее напоминает дурной сон. Нет, нет, со мной просто не может быть такого! Окажись я хоть в теле этой утопленницы, за что огромное «спасибо» старшей ведьме, здравый смысл должен в конечном счете победить. Ведь так?
Отступая все дальше к лесу, не знаю на что и надеяться. Может, на ту самую Янку? Вдруг, эта старуха не в своем уме, а остальные люди здесь вполне нормальные?
Вот только стоит споткнуться, как по голове жестко ударяют веслом.
— Господи, вы что творите⁈ — вскрикиваю я от ужаса и боли. Накрываю место удара, и вижу на ладони отпечатавшийся кровавый след. — За что вы так со мной? Решили мне череп проломить? Говорю же, живая я. Вот, сами посмотрите, — показываю на кровь, но для одержимой старухи это не доказательство.
— Неужто думала, я тебя не признаю! — гневно плюет в мою сторону. — При жизни никому из мужиков прохода не давала, так еще и с того света воротилась! Уходи откуда пришла, чтобы глаза мои тебя не видели!
Прибежавшая с вилами Янка оказывается не многим старше меня. Румяная, круглолицая, с темной косой. С виду миловидная девчонка, да только по характеру ничуть не уступает своей сбрендившей бабке. Не увернись я вовремя в сторону, так с разбегу и проткнула бы меня вилами.
— Помогите, убивают! — кричу я, продолжая отступать в лес, и это несколько сбивает с толку моих преследовательниц, словно в их головах наконец мелькает сомнение, что они приняли меня не за ту. — Вилы опустите, ухожу я, ухожу.
— Ба, смотри, да у нее, и правда, кровь. Разве у мертвяков такое бывает?
— Глаза разуй! Она ж ведьма, — не остается в долгу старуха. — Голову тебе затуманила, вот и мерещится. Ведьма! Сжечь ее!
Стоит повернуться к ним спиной, как в нее почти сразу летят камни. А еще вдали отчетливо слышится собачий лай.