Сердце пропускает удар, потому что прямо передо мной стоит мой отец. Лицо, которое я почти забыла, но которое столько раз видела во снах и на фотографии в Ульянкиной спальне. Я пытаюсь поверить в это, осознать, как такое возможно. Переполняющая меня радостью смешивается с горечью. Его глаза, полные печали, потерянного времени и незабываемого света, встречаются с моими, и вся окружающая нас тьма этого странного мира, скрытого туманом, кажется не более чем нежной дымкой.
— Отец… — произношу я с трудом.
— Лера, — его голос такой теплый и родной, что из глаз уже катятся первые слезы.
Он узнал меня после стольких лет и в этом чужом теле. Но как? Как он сумел здесь выжить? И почему не может выйти отсюда, пересечь реку и жить вместе со своей семьей? Голову переполняют вопросы, а родные руки уже прижимают меня к крепкой отцовской груди.
— Это я, пап, я.
— С ума сойти! Твой отец? Правда, что ли? — недоумевает Егор, и я счастливо улыбаюсь сквозь слезы.
Теперь, когда папа рядом, я знаю, не все потеряно.
— Да, это он, — шепчу я, не в силах оторваться от объятий. Его тепло, обволакивающее и защищающее, как давняя нега, успокаивает мою измученную душу. Я впитываю в себя каждое его прикосновение, словно он может исчезнуть в любой момент, будто призрак, спасшийся из забвения.
— Лера… Малышка моя. И уже такая взрослая, — дрожит его голос. Ни мне, ни ему все еще не верится в наше воссоединение. — Я так скучал по тебе. По вам с мамой. Каждый день был мучением.
— Я тоже, пап, тоже, — пытаюсь сдержать поток эмоций. Слезы катятся по щекам, но на сердце становится легче. Я больше не одна, я нашла своих родителей. Только вскоре возникает новое беспокойство: почему он здесь? Где был все эти годы?
— Почему ты так и не вернулся? — спрашиваю я и отстраняюсь на чуть-чуть, чтобы заглянуть в его глаза. Отец тяжело вздыхает, не скрывая боли во взгляде.
— Далеко не всегда и все так просто, девочка моя. Я задержался здесь по многим причинам. Это место… Я его последний страж. Не будь меня на этом посту, туман уже давно разросся бы далеко-далеко, полностью поглотив и другой берег реки.
— Но мама, она там, прямо на другом берегу, и все это время ждет тебя, — машу я рукой. — И не только она. Ульяна, моя младшая сестра, она знает тебя только по портрету и маминым рассказам.
— Уля, значит, — тепло улыбается отец. — Я видел их много раз, наблюдал за ними из тумана, но я не могу покинуть свой пост. Ради них в первую очередь. Я никогда не подвергну их опасности, каких бы жертв мне это не стоило.
Я отворачиваюсь, чувствуя, как в груди сжимается комок горечи. Мы столько лет прожили в разлуке, и теперь снова стоим на пороге расставания. Как же это несправедливо — наконец найти своего отца, и узнать, что он навсегда застрял в этом чертовом тумане, когда совсем рядом, его ждут Уля с мамой.
— Но я не хочу терять тебя снова, — проговариваю с болезненной настойчивостью. — Мы должны найти способ вытащить тебя отсюда и сплотить нашу семью.
— Я бы тоже очень этого хотел и, поверь, за эти годы уже все перепробовал, но так и не нашел решения.
Отец переводит взгляд на Егора, который все еще посматривает на нас с недоумением.
— Лучше расскажи, как вы здесь оказались. И что это за бесстрашный защитник с тобой рядом.
Егор представляется, жмет отцу его крепкую руку. Двое дорогих мне мужчин внимательно изучают друг друга взглядами. Но тут по лесу снова проносятся жуткие звуки. Я вздрагиваю от неожиданности, за деревьями мелькают перепуганные тени.
— Что это?
— Прежние жители поселения на берегу, — бросает коротко отец. — Точнее то, что от них осталось. Забирайте свои вещи и уходим. У нас еще будет время пообщаться, но не здесь. Тут становится слишком опасно.
Следуя за отцом, мы с Егором медленно продвигаемся вперед сквозь зловещий туман, который стелется по земле, будто живое существо. В низинах он кажется особенно густым и тягучим, затрудняя видимость и забирая с собой звуки окружающего мира. Каждый шаг отдается в сердце тревожным эхом.
На нашем пути встречаются заброшенные деревни, застывшие в вечном молчании. Дома с покосившимися крышами и выбитыми окнами стоят словно мрачные стражи прошлого. Из невидимых уголков зловещей тишины я иногда ощущаю на себе взгляды теней — тех, кто некогда был человеком, но теперь стал частью жуткой тьмы. Их очертания расплываются и мерцают, образуя жалкие фигуры, полные горя и печали. Одна из теней будто в мольбе тянет ко мне руки.