- Не говори таких слов. Подожди, несколько минут, и я буду готов.
Когда Павел ушел, женщина внимательно посмотрела Артуру в глаза.
- Ты ведь действительно меня обследовал.
- Да, - коротко сказал тот.
- Ты не все сказал?
- Знаете, - Артур щелкнул пальцами, - есть вещи, о которых лучше не говорить. Но и это я могу исправить.
Светлана грустно улыбнулась.
- Поздно. Но все равно, спасибо, что не сказал. Не надо Павлу об этом знать.
- Ладно, это будет наш маленький секрет. Да, это тоже вылечу.
- О чем это вы? - вернувшийся Павел застал конец разговора.
- Пародонтоз, пока только начинается, так что и местные бы справились, - пожал Артур плечами. - Да не беспокойся, сделаю
- Он Лейбмахера спас, кстати, - вспомнил Павел.
- Ёсю? - нахмурилась Светлана. - А что с ним?
- Тромбоз, говорит.
Громова вздохнула, но ничего не сказала. Поднялась, покопалась в сумке, протянула Артуру картонный прямоугольник.
- Это моя визитка, звони. А тебя как найти?
- У меня телефон Марка, - Артур помахал аппаратом в воздухе. - Так сказать, с барского плеча перепало.
- Вот даже как. Нет, никак в голове все это не уложится, словно не со мной все это.
Лендровер, подав короткий гудок, выехал со двора, загудел мотор, закрывая ворота. Артур потянулся, зевнул, разговор с этой семейкой не то чтобы вымотал, но все равно, эта часть его работы была самой сложной - убедить обьект. Ману на дороге не валяются.
Достал из кармана деревянную коробочку, положил перед собой, раскрыл.
- Интересно...
6.
Маша припарковала машину во дворе сталинки, суббота, многие поехали на шоппинг, так что свободных мест хватало. Можно было заехать в гараж, но идти пять минут оттуда до дома было, как всегда, лень.
Двор после ночного сильного ветра был завален листьями и мусором, два смуглых работника ЖКХ сидели на ограждении газона, как на жердочке, опираясь на метла и лопаты, о чем-то разговаривали, рядом еще один, с тележкой, переделанной из детской коляски, залип в телефоне. Заметив Машу, дворники поздоровались, она улыбнулась им в ответ, помахала рукой. Трое - это еще немного, бывало что и по десять человек вот так собирались, только порядка от этого больше не становилось.
Маша поднялась на восьмой этаж на скрипящем лифте, с выжженой кнопкой последнего этажа, надписью "Светка - блядь" зеленым маркером и окурками в углу, дом в застойные годы считался престижным, но с годами обветшал, да и контингент поменялся. Научные работники и деятели культуры оставляли после себя не слишком умное и культурное потомство, которое, в свою очередь, плодилось зачастую совсем уж маргинальными отпрысками. Родители все собирались продать эту квартиру и купить что-то поприличнее, и всегда в последний момент оказывалось, что то денег не хватает, то кризис, то еще что-то. К тому же хороший район, близко к центру.
Квартира досталась отцу Маши, Семену Семеновичу Прилуцкому, от его деда, видного ученого-физика, обойденного недоброжелателями и завистниками член-корром, но тем не менее доктора и профессора. Высокие потолки, лепнина, дубовый паркет и хрустальные люстры раньше служили мерилом достатка и высокого положения, а сейчас смотрелись анахронизмом. Тем не менее, четырехкомнатная квартира почти в сто десять квадратов позволяла семье из трех человек не слишком тесниться.
Шум голосов был слышен еще на лестничной площадке на две квартиры, Маша подергала ручку, открыла незапертую дверь.
Родители вернулись как всегда не вовремя, должны были прилететь только в среду.
- Вот ты где, - мать Маши, Майя Иосифовна, кидала вещи из чемодана в стиралку. - Где была?
- Отстань от ребенка, - выглянул с кухни отец. - Она взрослая уже, правда, Маш? Привет.
- Привет, папа, - Маша чмокнула отца в щеку. - Вы чего так рано?
- Рано мы, - продолжала ворчать мать. - Вот у папаши своего спроси, чего мы так рано.
Семен Семеныч, коренастый живчик с животиком, залысинами и очками в тонкой золотой оправе, виновато развел руками.
- Работа, видишь ли, у него. И что такого срочного может быть в твоем занюханном институте? Премию будете распределять, по сто рублей на человека? Или может быть жребий кинете, кому на конференцию в Австрию ехать? Так я тебе сразу скажу, Гольцер поедет. Она и пять лет назад ездила, и три, и в прошлом году.
- Завелась, - грустно сказал Семен. - А ведь еще два выходных впереди.
Отца надо спасать, подумалось Маше.
- Я у Павла была, - будто невзначай оборонила она.
- Это у какого Павла? - сразу же забыв про белье, вылетела из ванной мать.