- Вот дурак, - парень вздохнул. - Не тем мозгом думать надо. И как он выживет у нас, не знаю.
Он выбросил рубашку и куртку в мусорное ведро - в шкафу висели запасные, спать не хотелось, но с утра его должен увидеть консьерж, а потом он поедет и заберет мотоцикл со стоянки. Опять же, на такси. Открыл холодильник, достал свежего тунца, нарезанного тонкими ломтиками. Заодно выкинул в мусорку остатки эклеров.
Намазал каждый ломтик толстым слоем васаби, сверху положил кусочек красного болгарского перца. Рыба - лучшая еда, и уж куда полезнее, чем жир с сахаром, хоть для псиона и не существенен состав продуктов, но все равно, пережевывая острые кусочки, он испытывал удовольствие. А это, как учил дед, самое главное. Каждый мир привлекателен по-своему, и надо на полную катушку пользоваться этими особенностями. Но есть вещи, которые приятны всегда. Вот как этот свежий тунец, острая зеленая горчица, сладковатый овощ. И короткий сон - магам тоже надо спать.
16.
- Ну что, дон Жуан? - Артур, сидя у себя на кухне, пил кофе. Не растворимый из банки, а самый что ни на есть настоящий, из кофемашины. Ее привезли утром в субботу, вместе с запасом кофейных зерен. Артур вежливо отказался от услуг по настройке, дал мастеру пятерку, чему тот был только рад, и выпроводил из квартиры.
- Чего это Жуан? - Рядом с Павлом стоял уже третий латте. - Слушай, я ведь теперь то дерьмо, которое у нас в автоматах продается, пить не смогу. Ты мне жизнь испортил, поганец. Как я на дежурстве буду больных полусонный принимать?
- Забей, - Громов-младший отхлебнул из чашечки, подвигал языком. - Через несколько месяцев тебе эти проблемы будут по одно место. Которым ты, видимо, активно пользовался ночью.
Павел красноречиво промолчал. Только покраснел немного.
- Соблазнила тебя, значит. А знаешь, это даже неплохо. То она от неразделенной любви страдала, а теперь получит свое и все, может отвалит. Воскресенье сегодня, чем займемся?
- Я обещал Маше в кино с ней сходить, - Павел неуверенно пожал плечами. - На Богемскую рапсодию.
- Охота тебе на гомиков смотреть, - Артур отрезал маленький кусочек камамбера, положил на свежую горбушку - хрустящую, ноздреватую, с одуряюще-хлебным запахом. - Слушай, у нас, ну и практически уже у тебя, мир толерантный, но только не на Земле. Хочешь этим заниматься - лети во внешние миры, там чего только нет, хоть деревья дрючь или рептилий насилуй. А так, если отец твой, или, что хуже - прадед, узнает, что ты к радужным мечтам склоняешься, лишит наследства тебя. В физическом плане. Сделают все чисто, даже шрама не останется.
- Да ничего я не склоняюсь, - Павлу не хотелось спорить, но и обратно в свою квартиру тоже не тянуло, там сидела ошибка пятницы. - Хорошая музыка, а уж кто сочиняет, гомик или нет, дело десятое. Тебе же с ним не спать.
- Ага, - Артур капнул на бутербод вишневого варенья. - Он же трупак. Я не по таким делам. Хотя вот наш с тобой общий пра-пра-прадед, ну для тебя даже больше пра-, я тебе скажу, тот еще фрукт был. У него в слугах зомби ходил. Я не застал, но дед мой рассказывал - вонял этот парень жутко, какие только заклинания на него не накладывали. Ну так что?
- Не знаю, надо у Маши спросить.
- Ага, я вот фильм недавно в ординаторской смотрел, по вашему зомбоящику, ты прям оттуда. "Я посоветуюсь с женой",- спародировал известного актера Артур. - Ладно, голубки, не покажете мне Москву, ну и Мардук с вами.
- А то ты ее не видел?
- Такую? - Артур внезапно задумался. - Знаешь, нечасто. Почему-то система перехода неохотно пускает в смежные миры, особенно в близкие временные пределы. Может, чтобы я не встретил кого-то из знакомых? Я был в похожем мире, расхождение с вашим началось во время Второй мировой, в нем Сталин не стал наступать дальше в Европу, а ограничился востоком Финляндии. И фашистская Германия существовала до середины пятидесятых, потом Гитлера убили, ну и дальше пошло-поехало. А Москва - да, вот такая же была, правда, без скворечников картонных, но старые районы остались. Даже Новый Арбат застроили. Не страшными этими домами-книжками, а чем-то в стиле ампира.
- И что, как там люди живут?
- Нормально, - парень пожал плечами. - Человек ко всему приспосабливается, даже к коммунизму. Ладно, валите на свои рапсодии, я один культурно отдохну. Да не извиняйся ты, дело молодое, понимаю, самому когда-то тридцать было. Это в моем возрасте начинаешь потихоньку ко всему проще относится.
- Так куда ты собрался-то, - Павел сам сделал себе кофе, поморщился. - Слушай, ты колдуешь над ним, что ли? У меня так не получается.