– Не знаю, наверное, да. Зато, как красив этот старик в лучах восходящего солнца! Он, как бронзовая статуя.
– Как ты думаешь, он справится? – волновалась она.
– Посмотрим.
А старик уже подводит рыбу к лодке, и вот она трепещет над водой, показывая блестящее красивое тело. Снова и снова ныряет, но, ведомая железной рукой рыбака, наконец, подплывает к борту.
– Голубой марлин! – воскликнул он, – если старик справится, для него это будет редкой удачей.
– Посмотри! Рыба больше его самого…
Старик подтягивает ее и, оглушая палицей, наконец, затаскивает на борт. Лодка качнулась, и тысячи, сверкающих на солнце, капель воды разлетелись в разные стороны от удара гигантской рыбы о дно суденышка. Но старик уверенной рукой справился и с лодкой, и с гигантской рыбой, уложив ее на дно.
– Взгляни! – ликовала она, – он победил! А теперь сел перед ней на колени и любуется.
– Да, любуется.
– На колени?!
– На колени!
– Как красиво?!
– Как странно!
– Да, странно… Но почему не отпустить ее обратно в океан? Рыба еще жива – она дышит, еще шевелит огромными плавниками! – изумилась она.
– Он не может ее отпустить.
– Почему?
– Сегодня он отвезет ее в ресторан и ему заплатят хорошие деньги. Потом рыбу разделят на части, а умелый повар приготовит удивительные блюда. Разные и очень вкусные.
– Но, так он убьет ее! А пока еще не поздно! Она еще жива!
– Да, он убьет ее. Но для рыбака это большая удача – огромный голубой марлин. Он заработает свои деньги. И если будет делать это изо дня в день, дети его смогут жить совсем по-другому, и не садиться в эту лодку.
– Да, я понимаю… Понимаю… Но она еще дышит. А старик сидит перед ней и гладит рукой, как ласкают любимую женщину или ребенка. Он так любит ее!?
– Очень! Но он умеет делать только одно – ловить таких замечательных рыб.
– Неужели он сможет убить ее? – снова спросила она.
– Он давно уже это сделал…
Но пока еще оставалось мгновение жизни, и они – эти двое оставались на дне лодки, словно замершая картина представала взорам – сильный старик и его прекрасная синяя рыба, которая теперь лишь изредка шевелила гигантскими плавниками и почему-то смотрела на старика тоже с любовью. Смотрела, как будто понимая – ТАК НАДО! И на короткое мгновение, какая-то непостижимая тайна объединила этих двоих. А солнечные лучи, нежно играя с волнами, освещали бедного старика и его прекрасную рыбу на этом удивительном синем рассвете…
Но лодка становится все меньше и меньше, и, растворившись в океане, исчезает совсем. А они легко оторвались от водной равнины, и только бесконечность гнала их в неизведанные, полные смысла и света дали. И неслись они вслед за ней…
3
– Мы давно не были в горах.
– Да, в горах, – эхом отозвалась она. И гулкое эхо стелилось по заснеженным ущельям, отражаясь от ледяных отвесных скал, возвращалось назад. В этот миг казалось, что кроме них, на такой высоте никого быть не могло, никого на всей планете – только эти две точки, две души, две тени. Две фигурки, затерянные в белых снегах или облаках, такие странные и необычные, которым везде было удивительно хорошо, как совсем не бывает в жизни.
– Посмотри вниз. Что это? – вдруг заметила она.
– Это люди. Снова люди и их дела.
– Но что они делают на такой высоте?
– Они летают.
– Летают? – не поверила она, – пойдем, посмотрим?
– Пойдем… Они построили трамплин и с него летают, – пояснил он.
– А зачем людям летать?
– Тебе же нравится летать, им тоже.
– Но я могу лететь куда захочу, а они только вниз.
– И все же.
– Вот он поднимается на высоту, потом катится на лыжах и падает вниз! – ужаснулась она.
– Нет, летит вниз, – возразил он.
– Но он может разбиться!
– Может. И он знает об этом.
– Но, все равно летит? Тогда, почему он просто не покончит с собой там внизу? Зачем строить эту сложную конструкцию, потом подниматься, падать с нее и, наконец, сворачивать шею?
– Там, внизу, у него не будет шанса, а здесь есть. Может, и не разобьется.
Она ненадолго задумалась, потом спросила:
– Ему так плохо?
– Нет, но хорошо ему только тогда, когда он летит. И пока он летит – ему хорошо.
– А, если бы он был уверен, что ничем не рискует, что может летать, как мы, он стал бы это делать?
– Наверное, нет. ЭТОТ нет, но нашел бы себе что-то другое.
Она уже не слышала его и неотрывно следила за крошечной черной точкой на далеком трамплине:
– Вот он оторвался, и уже не касается спуска. Только ветер в лицо и земля далеко под ногами. Какой бешеный, сумасшедший восторг сияет в его глазах, как будто вся жизнь помещается в этом коротком полете… Ты видишь порыв ветра из-за той горы? Он скоро настигнет, он швырнет его на землю. Хочешь, я задержу его, и человек не упадет? Он долетит! Он останется жить!