- Димон, я тебя ваще не вижу, - растерянно резюмировал Саня. – Дорогу вижу, остановку вижу, озеру вижу, мост вижу, а тебя не вижу.
- Какое, нафиг, озеро, какой мост, вы местной полыни обкурились? Нет тут никакого озера, есть остановка, речной порт, Маяк, и магазин Knauf, который торгует гипсокартоном. Моста нет. Где именно вы стоите?
Услышав словосочетания «Речной порт», «магазин Knauf» и «Маяк», произнесенные в одном предложении, я, кажется, начал о чем-то догадываться.
- Дима, а ты еще в Хабаровске? – громко и отчетливо задал я наводящий вопрос.
- Ну ясен пень, не в Москве, - не задумываясь, подтвердил мою догадку наш собеседник. И тут до нас обоих наконец дошло.
На улице Тихоокеанской, что расположена чуть севернее центра краевой столицы, в районе речного порта, в котором осуществлялась и осуществляется вся погрузка/разгрузка многочисленных судов Амурского речного флота, еще со времен Советской власти работал довольно крупный магазин промышленных товаров с гордым наименованием «Маяк». Его упоминание в контексте определения географического положения всегда достаточно точно ориентировало любого относительно долго находящегося в нашем городе обитателя, где находится обсуждаемый объект, будь то человек или автомобиль. И, разумеется, при согласовании места и времени встречи никому из нас даже и в голову не пришло, что мы торчим в полутора сотнях километров от пресловутого Маяка-магазина, у черта на куличках, очень далеко от европейской цивилизации и современных средств коммуникации.
Ну надо же так опростоволоситься! Теперь придется ждать еще не менее двух часов, пока этот кретин дотащится до нашей дурацкой деревни!
Пока Санек проводил рекогносцировку и препирался с туповатой палочкой-выручалочкой Димоном, меня осенила воистину гениальная идея. Ведь если двигатель не работает, то либо нет бензина, либо нет искры – это фундаментальный и основополагающий принцип всех авторемонтных мастерских при диагностике неисправностей и обслуживании бензиновых автомобилей. Ну или, развивая в уме возможные следствия первой части аксиомы, находчиво догадался я, бензин может быть некачественным и поэтому не может воспламениться. Всесторонне обмозговав мои доводы и убедившись в их справедливости, в очередной раз заглянув в бензобак, оценив цвет и уровень плещущейся внутри жидкости и тщательно понюхав ее с соблюдением всех правил определения запаха химических реактивов, Саня с твердым и решительным обликом эксперта по нефтепереработке безапелляционно заявил:
- Бензин – говно. Надо заменить на нормальный.
Что ж, хозяин – барин. До ближайшей заправки 1,5 км езды, а Рэйдер, как мы помним, уже заждался на обочине неподалеку от места крушения Голды. Натянув шлем, перекидываю (справа, как вы помните, потому что слева мотак опирается на боковую подножку) ногу через седло и включаю зажигание. Короткое жужжание стартера – запуск двигателя – левое зеркало – выезд на трассу – и через две минуты я уже сворачиваю к автозаправке и на нейтральной передаче подкатываюсь к колонке. Всю дорогу в сознании ворочается какая-то еще не вполне сформировавшаяся, но почему-то заблаговременно неприятная мыслишка, которая во всей своей красе ярким неоновым светом вспыхивает перед отупевшим мозгом уже после того, как я заглушил двигатель.
- А куда бензин-то наливать?
Ну да. Если в мой бензобак, то тут напрашиваются как минимум три следующих рассуждения. Во-первых, мой бензобак тоже почти наполовину полон, и в нем плещется то же самое топливо, что и в Голде. Зачем вообще надо было куда-то ехать, если можно было просто немного отлить из моего бака?
Во-вторых, а зачем вообще менять бензин, если двигатель Рэйдера прекрасно работает точно на таком же, а еще точнее, на том же самом, поскольку заправлялись мы в Хабаровске в одно время и из одной колонки?
Ну и в-третьих, если даже и переливать из моего бака в Голду, то как это сделать? Шлангов у нас нет, придумать что-то в полевых условиях довольно непросто. Можно, конечно, завалить Рэйдера набок на дуги безопасности и наклонить посильнее, пока бензин не начнет литься из горловины. Но как-то это совсем… неэстетично, что ли… И ведь, что совершенно мне непонятно до сей поры, вариант с отделением шланга от топливного краника и последующим очень простым наполнением любого подвернувшегося сосуда даже не подумал в тот момент возникнуть в пределах осмысления моего воспаленного рассудка. Образ перевернутого вверх колесами японского круизера, из которого, словно из ушата с помоями, толчками выливается бензин, вызвал в моем сознании острое чувство когнитивного диссонанса, и я решительно направился к окошку кассира: