Тогда Элль решил оставить межпланетный корабль на такой высоте, до которой не могут подняться воздушные корабли. Воздушному кораблю марсиан при этом, правда, тоже угрожала опасность, - он мог не удержаться в этом разреженном воздухе. Но только таким путем можно было рассчитывать достигнуть Земли, и Элль не остановился перед этой рискованной попыткой.
Чтобы не загружать воздушного корабля, на нем поместились только Элль, Фру и еще два инженера. Затем он был заперт, и его спустили через выводную камеру межпланетного корабля. Лишенный опоры, воздушный корабль стремительно понесся вниз. В то же мгновение распростерлись крылья, и линия падения была переведена в наклонную, в направлении к полюсу, при чем пришлось заменить прямую линию полета спиральной, чтобы не слишком отклониться от цели. В это время американские военные корабли заметили корабли марсиан и стали приближаться к ним, забронировавшись нигилитовым панцырем. Марсианам удалось привести свой корабль в состояние равномерного парения. Но как вступить в переговоры при наглухо закрытых кораблях? Отпереть люки было невозможно в виду крайней разреженности воздуха на такой высоте. Фру хотел снизиться еще больше, чтобы попасть в область более густой атмосферы. Крылья воздушного корабля были втянуты. Только теперь с американских кораблей можно было различить белый флаг - знамя мира - на кораблях марсиан. Они все же продолжали приближаться. Один из американских кораблей поместился на линии движения марсиан в знак того, что дальнейшее снижение не будет допущено. Другой корабль в знак понимания удалил нигилитовый панцырь и настолько приблизился к марсианам, что можно было приступить к сигнализации.
Элль сигнализировал: "Мы являемся с постановлением о заключении мира. Заключение договора поручено мне, Эллю. Немедленно допустите нас к станции".
Капитан отвечал: "Очень рад, но не могу подпустить вас ближе до получения инструкций. Сейчас прибудут другие корабли".
Элль продолжал; "Внешней станции угрожает величайшая опасность, - она может выйти из состояния равновесия. Пропустите нас немедленно".
Капитан проявил недоверие. Он сигнализировал: "Этого я не понимаю".
Элль был близок к отчаянию. Упрямый американец не отвечал; все висело на волоске и могло рухнуть из-за какого нибудь получаса запоздания. Сигнализация берет слишком много времени. Вот если бы можно было переговорить. Корабли были теперь очень близко друг от друга. Но сквозь замкнутые оболочки не могли проникнуть ни электрические, ни звуковые волны.
- Я переговорю сам! - воскликнул Элль. - Ждать дольше нельзя.
- Это невозможно, - отвечал Фру.
- Должно быть возможным.
И не успели остальные опомниться, как он уже отпер вход, ведший на палубу, вышел и сейчас же крепко затворил его. Он стоял на палубе в ледяной разреженном воздухе. Американцы с изумлением следили за ним со своего корабля. Он сделал им знак рукой и поднял рупор. Поняв, что он хочет говорить, капитан, одетый в меховую шубу, также вышел на палубу, с прибором кислорода. Чтобы разговаривать, Элль должен был прервать вдыхание кислорода. Чтобы быть услышанным в этой атмосфере, ему приходилось кричать изо всех сил. Он начал разъяснять капитану положение вещей. Тот сначала покачал головой, но затем стал вникать в суть дела и кивнул головою уже утвердительно. Говорить он боялся. Так прошло несколько минут. Элль чувствовал, что у него шумит в ушах, что сердцебиение участилось, члены коченеют, а взор уже ничего не различает. Но американец вернулся во внутренность своего корабля, который сейчас же вслед за тем понесся по направлению к полюсу.
Фру отпер вход и втащил Элля обратно. Элль был без сознания, кровь хлынула у него горлом. Марсианам не удалось вернуть его к жизни. Между тем корабль их бешеным темпом несся во след за американским - к полюсу.
----------------------------------------------------------------------
Горы были освещены ясным солнцем тихого декабрьского дня; светлые дачи над долиной Эча и заснеженные высоты смотрели далеко на юг. На веранде было тепло как весной; Ла стояла, прислонясь к перилам. Они, не отрываясь, смотрела на тропу, ведущую из города к вилле. За крутыми зеленеющими склонами извив тропы исчезал в еловом лесу. Ла увидала Зальтнера, возвращавшегося из города, - как всегда, пешком ,- моциона ради, как он говаривал. Заметив Ла, он помахал шляпой и пошел быстрее. Вскоре он был на веранде.
- Есть известия? - спросила его Ла еще издали.
- С Марса нет еще, а с южного полюса есть, - сказал он, поцеловав ее;
- Значит, сообщение все еще не налажено?
- Нет, но замечено приближение межпланетного корабля; кажется, это Гло. Но он избегает станции и, видимо, хочет спуститься под нее до атмосферных слоев. Американские воздушные корабли охраняют всю территорию вокруг полюса.
Ла вздохнула. - Хороший знак, -сказала она, - Будем надеяться, что его не встретят враждебно. Один межпланетный корабль ничего не может сделать он, наверное, доставит нам известия.
- Ничего нельзя сказать. Мало ли что марсиане могли замыслить против нас? Ты, ведь, и сама была очень озабочена.
- Да, если бы Осс одержал верх, - можно было бы всего опасаться. "Земной тормоз" - не фантазия; я знаю, что он носится с такими планами, и давно еще, когда был ассистентом у моего отца. Если бы только вести были хорошими!
- Не будем тревожиться раньше времени, - сказал Зальтнер: он обнял Ла за плечи и хотел итти с нею в дом.
В это мгновение по долине прокатился пушечный выстрел, за ним второй и третий.
- Что такое? - спросила испуганная Ла.
Оба обернулись и стали смотреть на город. Снова раздались выстрелы. Ла и Зальтнер взялись за бинокли. Зальтнер схватил руку Ла.
- Это - хорошие новости, - сказал он. - Посмотри - на башнях вывешивают флаги. Неужели это...
- О, Заль, если бы это был мир!
Зальтнер поспешил к телефону. Пришлось подождать некоторое время - все телефонистки на станции были заняты, Наконец, он дозвонился.
- Вести с Марса. Проект мирного договора, предложенный республиками Земли, принят центральным советом. Элль делегирован на Землю для заключения мира.
Ла упала в объятия мужа. Слезы радости показались у нее на глазах. Он знал, что с ней происходит. Теперь, и только теперь она обрела полное успокоение - участь планет решила участь их союза.
- Отправимся в город, узнать новости, - хочешь? - спросил он.
- Останемся здесь. Мне сейчас не хочется быть с людьми. Останься у меня.
- Хорошо, тогда пусть Палаоро спустится на маленьком корабле и привезет экстренный выпуск известий. Ты права, моя дорогая Ла!
Еще до возвращения Палаоро Зальтнер узнал по телефону содержание вновь полученных телеграмм. В них было много неясного и противоречивого. Говорилось, что уже прибыли делегаты марсиан с Эллем во главе. С другой стороны, высадке будто бы помешало повреждение абарического поля. Следующая телеграмма гласила, что внешней станция грозит опасность крушения - или, может быть, она уже рушилась. При этом марсианская депутация пострадала от катастрофы. В последней телеграмме говорилось, что о заключении мира с Марсом уже оповещены все правительства Земли, Фру, строитель внешней станции, специально прибыл с Марса для ее спасения.
Л а и Зальтнер еще не успели обменяться мнениями по этому поводу, как Палаоро уже вернулся. Первое, что он передал, была длинная телеграмма на имя Ла.
- От отца, - радостно воскликнула она. - Он будет у нас!
Она пробежала телеграмму, и лицо ее опечалилось.
- Что случилось? - спросил тревожно Зальтнер.
- Отец здоров и станция спасена.
- Слава богу!
"...в последнюю минуту. Отцу с трудом удалось предотвратить несчастие. Нашим это удалось только благодаря самопожертвованию Элля. А он..."
Зальтнер наклонился над листом. Ла подняла глаза, влажные от слез; он поцеловал ее в лоб.
Память этого благородного человека незабвенна, - сказал он. - Он был вождем на том пути, по которому свет отныне пойдет к свободе и к миру.