— Не успел ко мне войти, как с просьб начал?
— Не о себе хлопочу!
— Хорошо, о лейтенанте завтра распоряжусь. Только когда поешь, ты, нахальный капитан, и мне на один вопрос ответишь.
Карьера
Когда ужин закончился. Императрица этот вопрос задала:
— Скажи ка, капитан, сколько у меня во рту зубов? — и широко открыла рот.
Богатырёв ответил:
— Подожди, сосчитать следует. Такс! Кажется, матушка, все до единого — тридцать два-с!
— Отчитаешься мне за каждый.
— Матушка, я со всей охотой, да только нынешняя ночь коротка!
— Хорошо, пусть ещё на две разложим!
Через часа два в двери спальни тревожно застучали.
Государыня приказала:
— Лезь под кровать, майор, — и открыла дверь.
Крикнула: — Что беспокоите меня?
В дверях стояла служанка. Она с почтительным поклоном произнёсла:
— Государыня, под вашей спальней нынче граф Миних ночует. Прибежал, а сам испуженный. Речёт:
«Чтой-то с потолка лепнина сыплется?»
Государыня захлопнула перед носом служанки дверь:
— Пошли вон, не отвлекайте!
Вернулась в спальню, приказала:
— Подполковник, вылезай, да не рушь дворец, осторожней действуй
Утром Императрица, утомленная, но счастливая, сказала:
— Полковник, я прощаю ваше преступление, а по вашей бедности дарю подмосковную деревеньку с двумя сотнями душ. Однако впредь будьте осторожней. Язык болтливый многих сгубил.
Как всегда бодрый, Богатырёв отвечал:
— Прости дерзость, матушка, но ты несешь ахинею, мой болтливый язык помог мне карьеру сделать. И примета оправдалась: кому в картах не везет, тому в амурах удача бывает.
Эпилог
Лейтенант Лагуткин был милостиво прощен Императрицей.
Жестокосердный Миних отличился не столь ратными подвигами, сколь своим вандализмом. В 1732 году, укрепляя Киев, он приказал взорвать часть знаменитых Золотых ворот, которые ещё в начале одиннадцатого века возвел князь Ярослав. Четырьмя годами позже приказал сжечь библиотеку древностей в Бахчисарае. Всякое зло обязательно наказывается: благодетельная дочь Петра Елизавета отправила Миниха в двадцатилетнюю ссылку.
Удачливый карточный игрок майор Дубинин погиб в тридцать шестом году при взятии Перекопа.
Сухопутный фендрик Уткин, хотя и выслужил чин лейтенанта, но проворовался и с позором был изгнан из армии.
Что касается нового фаворита, то полковник Семёновского полка Богатырёв вскоре оказался в самом центре придворных интриг. Его приблизил к себе сам Меньшиков и об этом не пожалел: полковник оказал ему исключительные услуги, стал самым незаменимым человеком.
Тем более что главный враг светлейшего — могущественный обер-полицмейстер Антон Девиер жаждал погубить его.
Об этом — следующий рассказ.
ВЛАСТИТЕЛИ
История эта началась незадолго до смерти Екатерины. Апрельской ночью громыхнула гроза. По крышам Семёновских казарм мокро зашумело. Чернота ночи, глядевшая в высокие окна, вдруг ярко озарялась и где-то совсем рядом оглушительно лопался сухой треск.
Денщик Савелий суетился возле полковника Богатырёва, только что верхом прискакавшего из Зимнего дворца, разоблачал мокрые одежды. Богатырёв сладко потянулся всем своим гигантским телом, мечтательно подумал: «Выпью за ужином водки и до самого утра задрыхну! Да там опять на целый день к одру своей лапушки Государыни. Только совсем плоха она, печального исхода ждать в любой день можно».
Вдруг в дверь без стука влетел лейтенант Лагуткин. Полковник фаворит не только вытащил его из неминуемой беды, но и приблизил к себе. Задыхаясь, Лагуткин выпалил:
— Господин полковник! Сей миг, согласно вашему приказу, взял под караул двух людей Девиера. Они желали из дворца сундук вынести, в коем драгоценности Императрицы! Генерал-полицмейстер Девиер зело на меня осерчал, ругался, из пистоля стрелял, вот — полу камзола дырявил. А светлейший князь Меньшиков прежде того к себе уехал…
Богатырёв рывком вскочил на ноги, крикнул:
— Савелий, прикажи чтоб седлали. Вот они, скорпии алчные, жало свое ядовитое показали! Ну, теперь такое начнется…
Хищники
Во дворе был настоящий потоп. Конюх, прикрыв полой балахона фонарь, держал под уздцы резвого коня.