— Эй, генерал фортификации фон Крафт, иди ка сюда, — поманил важного человека.
Тут же подскочил к Государю молодой щёголь, весь в розовом бархате, в богатых кружевах, парик обильно пудрен, нос орлиный, взор надменный, а сам длинный, что тебе мачта.
Пётр приказывает;
— Беги, фон Крафт, в комнаты, в камин засунь парусину. Как сгорит, так доложи мне. Да побыстрей, в Кремле англичане с утра киснут ожидаючи. Стоит Государь, ногой нетерпеливо дрыгает. Наконец, вернулся фон Крафт. Вид у него конфузный, жемчужный нарукавник в саже, брови удивленно подымает:
— Клал в самый жаркий файер, не берёт, — и показывает парусину: закоптилась вся, с краев поджалась, а всё-таки не сгорела.
Пётр вдруг схватил за плечи Ивашку, затряс так, что у того голова чуть не отскочила, поцеловал в лоб:
— Неужто сам придумал? Ай да молодец! Флотилию строить скоро в Воронеже буду. Сумеешь парусину поставить? Я тогда не стану с англичанами контракт ладить, с тобой подряд решу, — и приказал слугам: — Ивашку в бане отпарить, в приличный кафтан нарядить, обедом накормить.
Влез Государь на коня, пришпорил, стрелой полетел. За ним остальные еле поспевают, а у фон Крафта ноги чуть землю не цепляют.
…Вечером того же дня Государь заключил договор с Ивашкой Костиным на поставку парусины невоспламеняемой.
Несчастная любовь
Жизнь у купца сразу переменилась. На высоком берегу Цны поставил он обширный дом о восьми окошках по главному фасаду: словно церковь, издалека хоромы видно. Чуть в стороне соорудил свое производство, где десятка полтора рабочих в секретном вонючем растворе мочили парусину. Закипела работа, завертелась жизнь весёлая!
Несколько раз, обдав грязью зевак, от Государя верховые с эпистолами к купцу гоняли. Теперь все звали его по имени-отчеству, шапку загодя ломали, а кто попроще, так и поясно кланялись.
Угодливо улыбались:
— Иван Харитонович, вам по заслугам Господь воздает! Счастье — вольная пташка, достойного хотела, к вам в дом слетела.
Иван Харитонович не задавался, бедным помогал, в церкви вперед не лез.
— Деньги к деньгам прут, — говорили в народе. — Поди, женится на богатейке капитальной.
А купец взял девушку из самой скромной семьи, да не дал Бог счастья ему в супружестве: жена после первых родов скончалась, вдовцу оставила прелестную дочурку. На восьмой день нарекли её в память матери покойной — Дарьей.
Крестница
Едва сороковины минули, как Вышний Волочек весь — от мала до велика — ахнул. Пожаловал сам Государь со свитой. Народец толпой за ним ходил. А Государь честь великую купцу оказал — к нему в дом пожаловал. Обнял, к ручке позволил приложиться да говорит:
— Задумал я в устье Невы град обширный строить.
Приспело время соединить сию реку с Волгой, а для того канал голландцы строить будут. Вот их командир Арий Дирикс Гоутир (коренастый мужчина в коротком парике поклонился вежливо), а генерал фортификации фон Крафт — знакомец твой давний. Коли не возражаешь, они у тебя некоторое время квартировать станут. Обедом накормишь?
Нашёлся жареный поросенок, грибочки и капуста домашнего соления, лещи вяленые, снетки в сметане — кухарка всегда много готовила, потому как хозяин за собой всяких мастеровых и десятников с пристани водил.
Узнав про недавнюю смерть хозяйки, Пётр выказал сочувствие и сказал:
— Дитё покажи!
Маленькая Дарья Государю понравилась, он приказал:
— Пора крестить малютку! Коли, Иван Харитонович, ничего супротив не имеешь, так буду её восприемником.
Государь приказал принести золотой крестик и во время крестильного обряда помогал священнику надеть его на свою дочь духовную.
Сокрушение чести
Бежали годы. Пётр разбил шведов, нагнал сорок тысяч строителей на брега Невы — и новая столица стремительно возводилась. Ещё в 1709 году по Вышневолоцкому каналу побежали суда.
Хорошо стало и в доме Ивана Харитоновича. Дочь Дарья выросла, вошла в невестин возраст и в свои шестнадцать годов выглядела истинной красавицей: русая коса толщиной в полено, глазищи голубые, грудь высокая, талия гибкая, бедра широкие. Загляденье!
Богатый купец Парамонов сватов заслал. Единственный его сын Василий — девятнадцатилетний серьезный парень, никогда ни вина, ни — тьфу! — табака не употреблял и был наследником громадного капитала.
Невесту просватали, венчание назначили на январь нового года, как раз после Крещения. Ясноглазый красавец, пламенея от страсти, в день раз двадцать гонял на колясочке мимо дома невесты, надеясь в окошке увидать хоть силуэт любимой.