Когда-то Родченков столярничал и неплохо зарабатывал. Но на моей памяти у него уже не было никаких заказов на столярные работы, и он занимался лишь сельским хозяйством. Однако он не пропускал ни одного случая, чтобы не похвалиться, какой он хороший столяр.
— Эх ты, голова!..— внушал, бывало, Родченков кому-либо, кто сомневался в этом.— Я рамы делал для самого господина земского начальника, и даже он был доволен моей работой. А не то что!..
В газетах все чаще и чаще начали появляться стихи о войне. Я прочитывал все, какие только попадали мне в руки. А потом и сам захотел написать о войне. И я написал стихотворение под названием «Просьба солдата». Посылать его я никуда не стал: мне вспомнилась моя неудача с посылкой стихов в издательство «Посредник». Поэтому я только переписал свое «военное стихотворение» на отдельном листке и отдал учительнице Е. С. Горанской. Прошло несколько недель. Я, конечно, не забыл о своем стихотворении, но в то же время не испытывал к нему и никакого особого интереса.
И вдруг — уже глубокой осенью, а именно 28 ноября 1914 года[10]— стихотворение появилось в московской газете «Новь». В редакционном примечании говорилось, что автору — четырнадцать лет, что он окончил народное училище, живет в деревне и что стихи были переписаны и отосланы в редакцию учителем — подписчиком «Нови». Фамилия учителя не называлась, но это был Михаил Сельницкий (его отчества я не помню), учительствовавший в Шиловской школе, которая находилась в шести верстах от нашей деревни. М. Сельницкий иногда бывал в гостях у моей учительницы Е. С. Горанской и «Просьбу солдата» переписал, по-видимому, у нее: никому другому я своих стихов не давал.
Кажется, я в то время мог бы стать самым счастливым человеком в мире, если бы только увидел свои стихи напечатанными. Но М. Сельницкий почему-то не счел нужным показать их мне,— он показал их только учительнице, специально приехав в нашу школу под вечер после уроков. От учительницы я и узнал о напечатании своих стихов. А стихи в напечатанном виде увидел лишь в начале пятидесятых годов: ныне покойный критик А. К. Тарасенков прислал мне фотокопию стихотворения, которую он получил в Ленинской библиотеке.
Вот стихи «Просьба солдата» в том виде, в каком они были написаны:
8 октября 1914 г.
Стихотворение это, конечно, не блещет никакими особыми достоинствами. Однако оно является наиболее удавшимся мне стихотворением из всех тех, что написаны были до него.
И когда я — уже в пятидесятых годах — решил включить в свой двухтомник несколько ранних стихотворений, то первым в этой рубрике поставил «Просьбу солдата».
Не знаю, по какой причине, но именно к «Просьбе солдата» мои читатели проявили довольно большой интерес. Меня часто спрашивали — преимущественно в письмах — о том, например, что натолкнуло меня на тему об умирающем от ран солдате,— ведь я же был все-таки лишь мальчишкой и войны не видел. Но чаше всего спрашивали (главным образом те, что писали или собирались писать диссертации о моем творчестве): верно ли, что «Просьбу солдата» я написал, подражая известной песне на слова И. 3. Сурикова «Степь да степь кругом»...
Я отвечал на обращенные ко мне вопросы: да, мол, по-видимому, это так и есть, что «Просьба солдата» появилась под влиянием песни о ямщике, замерзающем «в степи глухой», хотя сам я вряд ли сознавал, что подражаю Сурикову. Наоборот, мне могло даже казаться, что суриковской песни я и не читал никогда, и не слышал ее. Но только—казаться. На самом же деле суриковская песня наверняка жила во мне. Иначе откуда же могла появиться подражательность?..