«Дано настоящее удостоверение тов. М. В. Исаковскому в том, что, будучи приговорен к расстрелу, он находился под арестом на городской гауптвахте города Новочеркасска. Освобожден из-под ареста при занятии Новочеркасска Советскими войсками».
У М. Исаковского имелись причины годами хранить новочеркасское удостоверение и искренне сокрушаться о его пропаже во время Отечественной войны. За строками старого документа встает время. Как встает оно за таким, скажем, обычным для тех дней сообщением: поезд опаздывает на неделю.
Сосредоточенное внимание писателя к подробностям незабываемо напряженных дней, к попутчикам и случайным встречным, к беседам, которые неожиданно завязывались и неожиданно обрывались, более чем оправданно. Эти «страницы» — из числа наиболее увлекательных, наиболее ценных в познавательном отношении. Не потому, что открывают нечто неожиданное, — М. Исаковскому вообще чужда какая-либо сенсационность. Они показывают, как на буйных ветрах истории, в сложном переплетении начал и противоречий человек находит себя, определяет свое практическое место.
Таким местом для М. Исаковского становится газета.
Провинциальная газета революционных лет… Современному читателю нелегко вообразить себе, как девятнадцатилетний юноша, имеющий отдаленное представление о журналистской деятельности, назначается редактором уездной газеты, весь коллектив которой состоит из него одного. Сам пишет, сам правит, сам держит корректуру, сам выполняет все обязанности, вплоть до курьера, а когда доходит до печатания, вручную вертит маховое колесо типографской машины.
Легкий юмор, каким окрашены эти воспоминания, — юмор пожилого человека, рассказывающего современникам об удивительных днях собственной молодости и молодости страны, — не мешает нам увидеть, как чувство ответственности за порученную работу и горячая убежденность преодолевают (насколько это возможно) неведение и беспомощность, как вырабатывается самостоятельность, собственный взгляд на людей, в том числе на тех, кто стоит выше, отдает распоряжения. Так, распоряжения секретаря укома Егорова бывают часто абсурдны, невежественны, и М. Исаковский находит в себе силы и мужество возражать начальству, стоит на своем. Однако он отнюдь не преувеличивает собственную прозорливость и горестно признается, например, в том, что опрометчиво опубликовал письмо о связи сына сельского попа с молодой учительницей. Когда же губернская газета раскритиковала за это уездную, ее редактор не сразу вник в существо допущенной ошибки.
«После-то я понял, что думал и рассуждал неправильно, во всяком случае упрощенно. Но уж такая у меня была в те годы непримиримость к религии, к попам, даже к их сыновьям, хотя сыновья могли быть совсем другими, чем их отцы».
Передавая движение событий, воспроизводя факты, пусть и анекдотические, М. Исаковский, как правило, не уклоняется от их оценки. Эта оценка зачастую дается с двух точек зрения: тогдашней и позднейшей — времени написания мемуаров.
Такова одна из особенностей мемуаров как разновидности литературы: факт, взгляд на него в упор и с удаления. Благодаря подобному подходу и сами факты, и человек, сообщающий о них, осмысленно вплетаются в общий процесс, получают истоки и приобретают перспективу. Не случайно среди быстро менявшихся в те годы секретарей укомов оказался невежда и бюрократ Егоров. По и оплошность М. Исаковского — редактора ельнинских «Известий», опубликовавшего письмо-сплетню, тоже не случайна. Третья неслучайность в этом ряду — прямота и откровенность, с какими мемуарист вспоминает о давних ошибках, своих и чужих. Им владеет сознание ответственности за все, к чему он был причастен, потребность выяснить и назвать причины, освежить собственную память и обогатить нынешнюю молодежь опытом предшественников, живыми историческими сведениями.
«Напоминать действительно необходимо, потому что даже мы, то есть люди моего поколения, которые видели все своими глазами, трогали своими руками, и то понемногу начинают забывать о прошлом. А о молодежи нашей и говорить нечего: у нее в большинстве случаев представление о прошлом самое туманное».
В стремлении рассеять туман М. Исаковский прибегает и к такому средству, как цитирование ельнинской газеты, перепечатка фронтовых сводок 1919—1920 годов, статей о мирных усилиях молодой Советской республики, заметок, распространяемых Российским телеграфным агентством (РОСТА), своего фельетона и стихов.
Мемуары относятся к документальной литературе. Более того, нередко сами по себе автобиографические заметки, воспоминания, дневники являются документом, пусть субъективным, нуждающимся в перепроверке, уточнениях, но все-таки документом. При этом их подлинность во многих случаях подтверждается привлечением, использованием архивных источников, эпистолярного наследия, свидетельств прессы. Одно дело пересказ, пускай и добросовестный, другое — документ, сохраняющий дух времени, неповторимую атмосферу эпохи.