— Так, нужно снять верхнюю часть скафандра. Да стой ты! Вначале воздух пустим.
— Отлично, раздевайся. Да не смотрю я, отвернулся, видишь.
— … теперь засунь правую руку в этот люк. Откуда я знаю, будет ли больно? Я ни разу не проводил такие процедуры.
Сороковая ойкнула, отдёрнув руку и пожаловалась на укол. Похоже получила лекарство. Или прибор взял какой-нибудь анализ. Кристофер не знал принцип действия и возможности устройства.
Надпись на экране гласила: “Сканирование окончено. Возможен ушиб мягких тканей правого бедра. Введено обезболивающее. Рекомендуется посещение медблока.”
— Ты как? — Уточнил австриец у пострадавшей.
— Болит, но уже меньше.
— Если честно, я надеялся на большее. Судя по описаниям, прибор должен прямо лечить. Но не расстраивайся. На Кабачке наверняка есть медблок.
Уточнив у напарника, готов ли он, Кристофер сел за штурвал и медленно двинул машину прочь.
Ровер, развернувшись, бодро покатился к Кабачку. Разговаривать никто не хотел — австриец с напарником всё обмолчали ещё по пути сюда, а Мартина, похоже обидевшись, на контакт не шла.
Небольшое оживление возникло лишь на подъезде к стоянке, когда стоявшая всю дорогу за спиной водителя Мартина увидела стройку.
С едва уловимым оттенком гордости Кристофер пояснил, что это солнечные панели. И скоро энергетический кризис будет преодолён.
— Какие огромные! Намного больше, чем у Германа с Мириам. — Удивлённо произнесла девушка.
Австриец, не надеявшийся уже, что девушка поделится с ним хоть какой-нибудь ценной информацией, сразу же уцепился за её оговорку.
— Ты встречалась с моим другом Германом? — Нейтральным тоном спросил он. — Как он?
— Лучше нас устроился. — Хмыкнула девушка со странной интонацией. — Из машины сделал танк.
Кристофер опять удивился. Похоже, бывший переводчик оказался более приспособленным к выживанию, чем он себе представлял. Однако больше ничего полезного выудить из Мартины не удалось. На прямые вопросы же он был послан на … другую сторону Луны.
Припарковавшись максимально близко к двери, он помог выгрузить девушку. Это привлекло внимание и вскоре вокруг ровера собралась небольшая группа людей, до этого строивших вторую панель. И Кристофер и Мартина растерялись, не зная, куда идти. Она хотела уйти подальше от него, но, не имея никаких знакомых на Кабачке, так и осталась стоять опираясь о плечо австрийца. А он, да и все остальные собравшиеся, не знали что делать с пострадавшей. Лазарета на корабле не было. Шон же скрылся внутри Кабачка сразу, как только роверы остановились. Лишний раз пересекаться с девушкой он явно не горел желанием.
Пока сороковая в красках описывала своё состояние и причины такой ситуации, Кристофер вызвал двенадцатого. В конце-концов это была его идея — спасти девушку. Вот пусть теперь и думает, что с ней делать дальше.
— Всё, помощничек, свободен. — Девушка выпустила его плечо и, в компании двух парней, отправилась внутрь.
Не зная, куда себя деть, он двинулся посмотреть на панели. Действительно большие. До оговорки сороковой никто даже не задумывался, что можно сразу поставить их на роверы, а не заряжать технику от корабля. Впрочем, такую здоровую панель на крышу и не установишь — по площади она превосходила размер машины.
Похоже Герман нашёл другой вариант. И об этом следовало подумать. Панель на ровере решала проблемы длительных вылазок, в то время как их разведчики были ограничены и рисковали не вернуться обратно, как только что продемонстрировала Мартина.
Рядом с первой панелью уже красовался каркас второй, пока ещё недоделанной. Было видно, что за пару часов его отсутствия успели протянуть провода и установить все металлические балки, благо этого добра хватало. Дальше, похоже, всё упёрлось в солнечные ячейки, которые производил сборщик из того мусора, что собирали со всего корабля.
Вместо шестнадцати опор новая панель стояла на двенадцати. Фёдор, всю жизнь проживший в П-образной панельке, решил сварить оба каркаса вместе, для экономии материала. Именно там Кристофера и нашёл священник.
Встав рядом с ним и смотря на панель он бросил:
— Вы не справились.
— Мы выжили, девушка доставлена на базу, машину не разбили. — Коротко отчитался австриец. — А то, что Шон ударил её трубой — случайность, она сама на него свалилась в самый напряжённый момент.
— Выжили. Да, это, конечно, хорошо. Но вот ни видеть нас, ни разговаривать с нами она не хочет. — По голосу священника было ясно, что его расстраивает именно последний пункт. Тем временем он продолжил, — из нас всех у тебя с ней самые хорошие отношения. Наладь с ней контакт. Не дело это, когда в коллективе такой разлад. Ничем хорошим не закончится.