Вика ничего не поняла, но согласилась, что нужно сходить туда. Хотя бы посмотреть, что там и как на скале. Пауль разобрался сразу, что к чему, зачем это нужно Никите, потому что до сих пор, наверное, смотрел на все вокруг в этом поселке как на что-то если не волшебное, то совершенно невозможное в его немецкой жизни. Еще до похода к барсуку Пауль, разглядывая, как светятся в темноте, слегка помаргивая, бледные неоновые трубочки на двух старых магазинных вывесках «Пиво. Воды» и «Продукты. Хлеб» написал Никите: «Fallout. New Vegas». И пусть это было совершенно то же, что приходило в голову Никите, когда он видел эти обведенные голубой рамкой розоватые буквы над большими зарешеченными окнами, но Никита только вывеску считал элементом, похожим на игровой, а Пауль все вокруг оглядывал тем же взглядом игрока в компьютерную игру.
Первый поход ничего не дал, они проблуждали вокруг утеса, но наверх забраться не смогли, хотя почти сразу же отыскали протоптанную дорожку наверх по пологому склону, но привела она их в какой-то каменный угол, одна стена которого была черна от сажи, на второй углем была выведена надпись про живого Цоя, а ниже широкой кистью синей масляной краской с потеками — слово из трех букв. Вика с Никитой внимательно смотрели, как Пауль лезет в телефон, тщательно сверяется с буквами, переводит простую синюю надпись, но не потому, что ему интересно, что означает это слово, а потому, что оно короткое. Когда перевод нашелся, Пауль не смутился, а внезапно сказал: «Дота, контрстрайк», а следом воспроизвел с очень сильным акцентом, но вполне узнаваемо несколько расхожих русских выражений и слов, которые, очевидно, считал безобидными, а закончил все словом «фак».
Второй круг навел их на поляну, полную лесной земляники, которая незаметно перешла в черничные залежи среди лужайки, где вместо травы сплошь росли мох и папоротник. Чтобы не вызывать преждевременной тревоги у сердитых гостиничных женщин, сходили к черному человеку и осведомились, есть ли какая-нибудь дорога на скалу.
«На елку решили забраться? — спросил черный человек. — Так там простая дорога, она даже синей краской отмечена». Грязными толстыми пальцами одной руки он показал скалу, и в его исполнении она выглядела, как такой парашют из пальцев, указательным и средним другой руки он показал человечка, который идет по лесу в обход, чуть дальше, чем прямо за спину скалы, и там будет видно, там березы отмечены: сначала самая толстая обведена такой каемкой (он показал руками и толстую березу, и ширину каемки), а потом подходишь и смотришь, где такая же каемка, только потоньше на следующей березе, и так вот идешь, идешь и сам не замечаешь, как оказываешься наверху. (Тут он утвердил человечка из пальцев на скале из пальцев.)
«Я все понял» — сбросил в чат Пауль. Когда они отошли от калитки черного человека, отблагодарив его одним словом и двумя молчаливыми кивками, лицо Пауля было удивленным. Он написал: «Нужно найти дерево. А потом похожее дерево. А потом мы поднимемся».
«Я тоже все поняла»! — написала в чат Вика. Остаток дня они то и дело поглядывали на утес, да так часто, что их едва не разоблачила кастелянша. «Вы не туда ли намылились? — спросила она у Никиты. — Так там ничего нет, кроме консервных банок, потому что, когда я маленькая была, мы туда в ночевки ходили, чтобы туристами себя почувствовать».
И опять же не сразу нашли тропинку, взяли правее, чем нужно, затем стали выбираться обратно и вышли к норе барсука, откуда несло дохлятиной, повернули к поселку, повторяя пройденный путь в обратном порядке, и вдруг на этом же самом пути выросла вдруг толстая, совершенно заметная большая береза с толстой синей полосой поперек ствола. Было удивительно, как не заметили ее раньше, — несколько конфетных фантиков, что они бросили на землю во время задумчивого перекуса, показывали, что они стояли в полутора метрах от нужного дерева. Недалеко от березы стояла еще одна береза, отмеченная синей полосой. В желании избежать нудного перехода от одной точки леса к другой Никита вгляделся в чащу, пытаясь найти синее где-нибудь подальше, чтобы миновать сразу несколько деревьев, но оттуда, где они стояли, была видна только одна вот эта вот вторая береза в краске. «А если смыли или сломали?» — подумал Никита.