Давняя история. Но забыть трудно: открыла счет подонкам. Теперь он со счета сбился.
Он взвалил Батиашвили на плечи. Тропа была бесконечна. Бесконечная, бесконечная, бесконечная тропа…
Однажды упали, как братья. «Потерпи, друг, - чуть было не сказал Роман, - уже недолго».
Вместо этого он сплюнул.
ПОСЛЕДНИЙ АКТ
В больницу ввалились как были: в грязи, в крови, с оружием. Нодари сделали укол от сердца. Он остался с тем, который сдался самостоятельно, - ждал приезда местной милиции.
Роман - с Батиашвили.
Через час после начала операции хирург разогнул спину. Стянул марлевую повязку.
- Дела ни к черту.
- Умрет? - Роман с огорчением почувствовал, что уже переживает за бандита.
- Мы делаем все, что можем, - сказал хирург. - Но консервант не помогает. Нужна свежая донорская кровь. Будем посылать в городскую больницу. Успеем - спасем. У нас нет первой группы.
- У меня первая группа, - сказал Роман.
- Хорошо, - сказал хирург. - И что?
- Берите, - просто сказал Роман.
- А вы были донором? - спросил хирург.
- Нет.
Хирург хотел что-то сказать, но только кивнул.
Роман лежал на каталке, рядом с операционным столом. Комья грязи на брюках, оружие за поясом, чудовищные ботинки веселили молодую медсестру.
- Начали, - сказала она.
Роман ничего не чувствовал. Кровь брали и кровь отдавали. Но бодрствовал он недолго: 600 граммов стали пределом.
- А на вид бык, - сказала медсестра. Это было последнее, что он услышал. Сознание его оставило.
А вечером он уже ехал в Тбилиси на доклад к министру. «Все относительно, - думал он философски. - Увернуться от пули и тут же потерять шестьсот граммов собственной крови». В палате преступника была установлена охрана - до выздоровления. И до суда.
АВТОР В РОЛИ ПОДСУДИМОГО
Если бы на судебном процессе, которым завершилась эта история, подсудимым Батиашвили был я, то в своем последнем слове после приговора я бы, в частности, сказал:
- Граждане судьи! В больнице в Пятигорске, где я лежал после операции, я увидел однажды перед глазами то поле, где мы стреляли - я и инспектор. Я - опять за забором, а он - как на ладони. Целюсь - стреляю. Целюсь - стреляю. Мажу. Но вот - попал. Вижу: инспектор согнулся и закачался. А потом упал. Значит, я его убил.
Выхожу из-за забора. Иду через пахоту. Подошел и увидел - только ранил, не убил. Он еще живой. Но теперь я могу его быстро прикончить. И никто ничего не узнает - мы одни. Он и я. У меня наган и еще много патронов.
Но я не стреляю. Я прячу свой наган, поднимаю инспектора - я ведь здоровый парень - и взваливаю на плечи.
Мы тащимся с ним через паханое поле? Потом через камыши. Тропа узкая и скользкая, и мы падаем. Но я встаю - я ведь здоровый парень - и поднимаю его.
Потом, в больнице, само собой, оперируют не меня, а его. А я сижу рядом. Кончается кровь, и врачи говорят: инспектор умрет, операцию делать бесполезно. Нужна свежая кровь. Я ложусь на соседний стол. И даю свою кровь - я ведь здоровый парень.
Инспектор спасен. И спас его я - преступник.
У меня, граждане судьи, все.
Ничего подобного в жизни произойти не могло - величайшей в истории криминалистики сенсации дождаться не удастся.
Ранить Романа преступник, конечно, мог. Убить - мог. Но спасти - нет. Не мог. Убив, он бы ушел. Ранив - ушел. Ушел бы и не оглянулся. Такова природа зла - не оглядываться на совершенное.
От последнего слова на суде Батиашвили отказался. Видимо, приберегал слова для стихов. Может быть, и для тех, которые я читал в самолете. Там он пытался найти смысл жизни. В принципе это неплохо. Отказывать преступнику в подобных поисках - значит, высокомерно оставлять это право только за собой. А оно - у каждого. Значит, и у него.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Тем, кто ждал драматического финала, сообщаю: Теймураз Батиашвили, как и его сообщники, получил 15 лет тюрьмы. Еще несколько человек отторжены от нормальной жизни. Они отбывают срок. Это не только их личная драма. Подобные драмы никогда не бывают только личными.
Тем, кто ждет счастливого финала, сообщаю: за задержание Батиашвили и его банды Роман Гвенцадзе награжден боевым орденом Красной Звезды. Об этом узнали многие. А о том, что случилось на голом поле под Пятигорском и после, в больнице - единицы.
Роман Гвенцадзе - начальник Управления внутренних дел города Тбилиси.
Я не знаю, смог бы поступить так, как поступил Роман Гвенцадзе. Не знаю, как бы повел себя в подобной ситуации. Надеюсь, ради того, чтобы выглядеть получше, и вы не станете торопиться с ответом.