От этих слов мне становится вмиг обидно, и глупая улыбка пропадает, хоть она и изначально была не к месту. Но ничего не могла с собой поделать – просто была рада, неконтролируемо рада его увидеть.
– Чего молчишь?
Виктор подходит ближе, окидывая взглядом мою шею, и общий вид, а затем недовольно выругивается себе под нос. Достает платок – и очень осторожно протирает мне саднящее место.
– Кусок дерьма, – выплевывает он, и слегка косит глаза за разлегшегося вампира. – Советую убраться прямо сейчас, беззубый. Иначе выбью тебе и второй клык.
Вампир приподнимается, и я вижу его распухшую от ударов физиономию с перекошенным от боли лицом. Не испытываю никакой жалости, если честно – сама бы добавила, будь хоть немного сил на это.
– Я сильно опоздал? – слышу напряженный голос рядом, и с удивлением поднимаю брови.
– Опоздал?
– Ну да. Много успел высосать паразит?
– Тебе в литрах сказать? Откуда ж я знаю…
Съер чуть кивает, и берет мою руку, зажимая большим пальцем запястье. Напряженно вслушивается, словно считает, и сам себе что-то бормочет под нос…
– Судя по тому, что можешь огрызаться, ты в норме. Поесть надо, и будет слабость, но в целом все хорошо.
– Да.
– Да – спасибо мне, правильно?
– Да – я скоро снова буду в норме.
Съер закатывает глаза, и неожиданно садится напротив, прямо на пол. Я удивленно смотрю из-под полуопущенных ресниц, и в голову лезут вполне законные вопросы.
– А что ты тут делаешь?
– Спасаю одну идиотку, у которой, видимо, на судьбе написано притягивать к себе как можно больше неприятных личностей.
– Ну, одну притягиваю постоянно…
– Умолкни, ведьма, иначе я доведу дело кровососа до конца!
Мы молчим, глядя в разные стороны, а я размышляю о том, что сейчас бы сладкого чаю с шоколадкой. Жаль, столовая закрыта – но в моей спальне есть вафли…
– Вот скажи мне, что произошло на этот раз?! – рявкает Виктор, заставляя меня вздрогнуть, – каким образом получилось так, что вампир тебя укусил?! Они ведь безобидны, если их не трогать…
– Я его не трогала!
Съер недоверчиво смотрит, словно не верит ни на йоту сказанному.
– А рот открывала?
Я обиженно молчу, и получаю полный удовлетворения кивок в свою сторону.
– Я так и думал.
Мне снова становится горько и неприятно за свои чувства. Ну как так – чуть не потеряла сознание от укуса, а винят в этом все равно меня! Неужели отвечать на слова – пусть и неприятные – побоями и болью это вполне допустимо и нормально?!
– Чего молчишь, ведьма? Раньше надо было молчать, или ты только учишься этой науке?
– Пошел к черту, – выдыхаю я, и с паникой осознаю в своем голосе… Слезы?
– Эй.
Виктор пристально смотрит, словно пытается понять, не послышалось ли ему. А затем подвигается ближе, и пальцами захватывает подбородок, отворачивая голову.
– Так сильно болит? – он рассматривает мою шею, и снова проходится там платком, – кровь уже остановилась.
Я молча вырываюсь из его пальцев, и опускаюсь лбом в колени. Как же все достало… Мало мне было проблем, так теперь еще этот вампир, и Съер, который стал свидетелем слабости…
– О черт, ведьма, не молчи, а?! В чем вообще дело, и какого черта ты тут шаришься одна по коридорам?!
Я поднимаю на него увлажнившиеся глаза, чувствуя редкое, какое-то почти незнакомое чувство. Силу. Ту самую твердость от постороннего человека (ну ладно, оборотня), который в несколько раз сильнее тебя, но готов выслушать.
И это, кажется, добивает меня окончательно.
– Я не смогу пройти препятствия. – С трудом и скрипом выталкиваю я, и тот кивает, будто этого недостаточно.
– И?
– И?!
– Ну да, это итак известно. Каким боком ты их пройдешь, ведьма? Я вообще не знаю, на кой черт тебе эта отсрочка…
Я очень стараюсь вскочить на ноги, но получается лишь с трудом подняться, держась за стену. Голова немилосердно кружится, и я жду пару минут, пока хоть немного приду в норму.
– А ты что, хотела как-то пройти все препятствия?
– Забудь.
– Что?
– Забудь, говорю. Это не твоего ума дело.
Я пройду эти испытания, клянусь, пройду, или сдохну на дне этого рва! Но не сдамся, и не позволю всяким оборотням и остальным чувствовать себя никчемной…
С трудом сохраняя равновесие, я делаю пару шагов по коридору, и снова хватаюсь за стенку. Виктор позади меня снова что-то бормочет – и спустя секунду оказывается рядом.
– А если… Если я помогу тебе, – медленно, словно боится пожалеть об этом, произносит он, и я напряженно прислушиваюсь, – ты пообещаешь вести себя нормально, и не пытаться каждый день подписать себе смертный приговор?