Неожиданно к вечеру штормовой ветер стал утихать, волна улеглась, шла тягучая мертвая зыбь.
Наступила ночь. Ветер гнал с берега и крутых холмов, окружавших бухту, мелкий снег вместе с береговым песком. Холодные брызги, падая на палубу катера, замерзали, палуба становилась скользкой и покатой, обмерзали и звенели ванты, трещали и ломались парусиновые обвесы на мостике.
Только вернувшись с совещания, командиры катеров узнали, где и когда точно будет высаживаться десант. Высаживаться в знакомом порту Евпатория, где недавно побывали наши катера с группой разведчиков.
Началась посадка десантных войск на корабли. В кромешной тьме слышались приглушенные слова команды, лязг железа, крепкая ругань и чей-то хриплый кашель. Скрипели сходни, ломались подкладываемые при погрузке пушек доски, вспыхивали и тотчас же гасли электрические фонарики, освещая солдат на обледенелых палубах и скользких трапах.
Старший лейтенант Остренко, теперь командир звена стоял на корме катера № 081, когда в приемке боезапаса произошла заминка. Небольшого роста боец с ящиком патронов в руках споткнулся на трапе и, навалившись всем телом на леер, повис над водой.
Он мог упасть в воду, но не хотел бросить ящика.
- Постой-ка, браток, я тебе помогу! - спокойно сказал Остренко. Отстранив рукой вахтенного матроса, в нерешительности топтавшегося на месте, он шагнул к трапу и, приподняв бойца вместе с ящиком, поставил на палубу.
Флагманским кораблем, где расположился командир высадки Буслаев, шел тральщик «Взрыватель». [141]
Перед самым отходом кораблей мы с Иваном Ивановичем пришли проститься и проводить друзей, уходивших, на операцию. На тральщике «Взрыватель» в кают-компании находились капитан 2 ранга Буслаев и полковой комиссар Бойко, на мостик уже поднимались одетый по-походному командир корабля капитан-лейтенант Трясцин и комиссар-политрук Болотин. Мы горячо со всеми простились, желая успеха и удачи.
Многих друзей мы видели в последний раз.
Около девяти часов вечера ветер совершенно утих, и в полной темноте, без ходовых огней десантные корабли бесшумно и незаметно выскользнули из бухты и легли курсом на север вдоль побережья, занятого противником. Погода благоприятствовала скрытому переходу. Море было спокойно, а слабый туман уменьшал видимость.
Следовали они двумя группами. В первую - она вышла раньше - входили тихоходный буксир «СП-14» в охранении двух катеров-охотников; вторая группа, более быстроходные корабли, вышла позже, но догнала первую. В нее входили БТЩ «Взрыватель» и катера № 041, 081, 062, 0102 и 024.
В ходовой рубке тральщика «Взрыватель» у штурманского стола над картой склонились Буслаев и штурман Марковчин. Надо было вывести корабли точно к назначенным местам высадки. А ночь была темная и облачная, на небе ни одной звезды, на берегу ни одного огонька.
В глухую полночь корабли незамеченными подошли к смутно темневшему берегу. Впереди по курсу кораблей лежал спящий и затемненный город. Первыми решительно пошли на высадку катера-охотники со штурмовыми отрядами морской пехоты. Катера разошлись, одна группа пошла вправо, к Хлебной пристани, вторая влево - к Товарной пристани, что у электростанции. Основная же «ударная сила: морская пехота с тремя орудиями и двумя танкерами находилась на тральщике «Взрыватель» и морском буксире и продолжала движение, не меняя курса, к Пассажирской пристани, расположенной в центре бухты.
Командиры катеров-охотников, легко ориентируясь в довольно знакомой им обстановке, уверенно вели катера к еле заметным пристаням. Еще на подходе к месту высадки они заранее вызвали десантников на верхнюю палубу и расположили их здесь с оружием наготове. Батальоном морской пехоты командовал капитан К. Г. Бузинов.
Первый бросок десанта с катеров-охотников был настолько неожиданным, что немцы открыли огонь только [142] тогда, когда морская пехота находилась уже на берегу.
В это время к длинной Пассажирской пристани подходили тральщик и морской буксир.
Перед швартовкой кораблей к Пассажирской пристани туда подошел катер-охотник и бесшумно высадил группу гидрографов. Они тотчас же зажгли на пристани створный красный огонь, направленный в море. Матросы спрыгивала на ходу на деревянный обледенелый пирс и швартовали корабли. Морские же пехотинцы в белых маскировочных халатах бросились по причалу к берегу. Но, пробежав несколько шагов, остановились. Пристань оказалась разрушенной: отсутствовал деревянный настил, торчали ребра железных балок, и внизу, перемешанная с битым льдом и снегом, плескалась черная, холодная вода.
- Вперед! - скомандовал комиссар морских пехотинцев Палий и вместе с бойцами бросился в ледяную воду к берегу.
Матросы с кораблей тащили доски и корабельные трапы. Первый трап, брошенный к берегу, не достиг железной опоры и с плеском свалился в воду. Но уже через некоторое время боцман тральщика связал два трапа вместе и перебросил их к берегу. Матросы быстро сколотили настил, на руках выкатили на берег пушку, и следом за ней прогремела танкетка.
Теперь весь берег вспыхнул огнями выстрелов. В воздухе висели осветительные ракеты, стучали пулеметы, рвались снаряды. Из дотов и каменных строений порта немцы вели бешеный огонь вдоль всех пристаней и причалов. Но несмотря на то, что уже приближался рассвет, туман по-прежнему укрывал корабли, стоявшие у причалов.
Несколько снарядов и мин разорвались возле пирса. Не вытерпел, занервничал кочегар буксира, зашуровал топку, и черный, густой дым, перекручиваясь, как трос, поднялся над пристанью.
Снаряды с берега понеслись на это облако. Осколки с визгом полетели на мостик тральщика, где, горячий и возбужденный удачей операции, стоял капитан 2 ранга Буслаев. Перегнувшись через поручни, он кричал в мегафон капитану буксира:
- Прекратите немедленно! Что вы дымите здесь, как самовар!
И вдруг мегафон выпал из его рук и, ударившись со звоном о железную палубу, покатился за борт. Буслаев, хватаясь за поручни, сползал на палубу, а на белой парусине [143] обвеса выступили темные пятна. Полковой комиссар Бойко подхватил его.
- Доктора!
А десант дрался на берегу. Уже была занята набережная, и моряки гранатами и огнем автоматов выбивали фашистов из порта, корабельные пушки яростно били по укреплениям и дотам фашистов. Бои шли на центральной улице города.
Теперь все приказания десантным кораблям отдавал полковой комиссар Бойко.
Тральщик «Взрыватель» отошел от пристани и вместе с катерами-охотниками, маневрируя, огнем своих орудий поддерживал высадившихся бойцов. Морская пехота все дальше уходила от берега.
К семи часам утра десантники очистили от противника набережную и порт, овладели гостиницей «Крым», которая несколько раз переходила из рук в руки, выбили немцев из всех прилегающих к порту улиц. Разгромленные части немецкого гарнизона бежали на симферопольское шоссе, но там их перехватывали и уничтожали морские пехотинцы из отряда, высадившегося на правом фланге у Хлебной пристани. Этот штурмовой отряд моряков проник в глубь города, занял хлебные склады, перерезал дороги из города и заминировал их, а затем соединился с центральной группой десанта.
Штурмовой отряд, высадившийся возле электростанции, очищая улицу за улицей, захватил и разгромил здание, где размещалось гестапо, загнал отчаянно сопротивлявшихся немцев за железнодорожный вокзал и там уничтожил.
К десяти часам утра десантники захватили уже большую часть города. Штаб десантных войск перешел в гостиницу «Крым», откуда по радио командир десанта донес командующему флотом:
- Большая часть города в наших руках. Деремся по-черноморски!
К середине дня фашисты оправились от внезапного удара, подтянули к городу танки, самоходные орудия, мотопехоту и ударами с флангов по направлению пристаней попытались отрезать десант от базы высадки.
Полковой комиссар Бойко разгадал этот маневр. Огнем пушек тральщика и находившихся на флангах катеров-охотников вражеская атака была отбита. Тогда против высадившегося десанта и кораблей, поддерживающих его, противник поднял бомбардировочную авиацию. Первые налеты [144] немецких самолетов были отражены. Но активность самолетов все нарастала.